О! Можно сходить на треньку вместе! Давай? — предлагает миролюбивый Казах.
«Не буду переселяться, а то ещё реально куда встрянет, со мной шансов меньше», — решил про себя я и вслух ответил:
— Я только «за», посмотрим, что там за зал.
— Вечером после ужина придётся идти, сейчас консультация по истории у нас будет.
— Чего молчал? Когда? Я хоть костюм успею сменить? — возмущаюсь я.
Большой зал на нашем первом этаже, окна только выходят на стадион, а не на лес как у нас с Бейбутом. Народу уже человек двадцать, почти все молодые, но есть пяток старичков лет двадцати пяти. Консультацию ведёт молодая девочка, моложе некоторых собравшихся, полное впечатление, что это у неё первое занятие, уж так она волнуется. Моё взрослое подсознание вдруг жалеет её, ведь внимания на неё обращают как на муху на окне, а порядок наводить она не умеет. Девочки, а есть и интересные внешне среди них, кучкуются вместе и шепчутся, бросая взоры на мальчиков. Парни занимаются разной фигнёй, вроде игры в морской бой или битья по лбу казеиновой линейкой.
«Линейка эта ещё горит прикольно», — всплыло в голове неизвестно чьё знание, думаю нас обоих.
Девочка-преподавательница почти некрасива, с огромным прыщом на лбу, с трудом замазанным пудрой и чуть прикрытым жидкими волосами. Одета она тоже плохо, безлико как-то — серый длинный жакет и длинное в пол платье, и как ей не жарко? Бубнит по книге, чуть не плача. А что делать? Малолетки, вроде меня, совершенно её не уважают, и плевать им на её педагогический дебют. А ведь на её месте могла быть моя дочь! Правда, малолетки могли быть тоже моими детьми, но тут не защищать их охота, а всыпать. Взрослое сознание окончательно застыдило меня, и я решительно вмешиваюсь в учебный процесс.
— Прошу прощения, — встаю и громко говорю я. — Вы про декабристов говорили, а я знаю, что их в Сибирь ссылали, вы в Красноярске живёте же? Кого сюда сослали, не знаете?
Улыбка расцветает робким, весенним подснежником на лице лекторши. Народ тоже малость удивился, что кто-то слушает, и у него вопросы ещё есть при этом! Удивления хватило на пять секунд относительной тишины, за которые женская часть слушающих оценила меня, но признала негодным, по причине обычного совкового костюма и страшной морды, а мужская часть… они просто посмотрели и забыли, вернувшись к своим, важным разговорам.
Лекторша, уловив вопрос, сразу стала отвечать, называть фамилии, но её уже не слушали, вижу, как она опять поникает головой и голосом.
— Девочки, можно молча слушать, а не мешать другим? — на этот раз с места говорю я.
Ох, неправильно я себя веду, не по-пацански, аукнется мне потом в коллективе, но взглянув на потухшие глаза лекторши, понимаю — ПО! ХРЕН!
— Да никто не слушает, кроме тебя, что, запал на прыщ? — ржёт яркая девушка лет пятнадцати, одетая по моде.
А тут плохо одетых и нет, кроме меня и лекторши, непростые люди, наверное, сюда устроились.
— Слушай, тебе не всё равно где болтать? А мне ты мешаешь! Выйди в коридор и трещи там про месячные! Или надо твое поведение на комсомольском собрании группы разобрать?
Хех. Слух хороший у меня и говорили девчонки именно про это, хоть и шептались, но я близко от них сижу. Ну и шедевр моего тролинга— это комсомольское собрание. То, что оно будет — даже не вопрос, и то, что я там этот вопрос поднять смогу — правдоподобно. Я выгляжу достаточным дураком.
— Девочки пошли, а то тут ушей много и стукачей, — презрительно говорит красотка и выходит, но за ней вышло всего две подружки, у остальных мысли ворочаются, и они решают посидеть послушать.
— Парни, вам тоже последнее замечание, — негромко говорю я вслух.
— Мне тоже интересно про декабристов, а если кто против, я зайду вечером, — вдруг с угрозой говорит Бейбут, и я соображаю, за пять дней, он уже ко всем мог зайти, а парень он резкий и имени не соответствует.
— Не надо ссориться, в самом деле, кому не надо можете идти, я потом у себя в списке помечу, кто был, а кто не был, — говорит лекторша, а я понимаю, зубки у девочки есть и она не дура.
— Я вам свет поярче сделал, — раздался вдруг голос сзади кабинета.
Да у кабинета два входа, и к одному мы сидим спиной, а там стоял наш вахтёр — Сан Саныч. Увидев, что я обернулся, он, показав большой палец, дал понять, что всё видел.
Глава 4
О декабристках девушка знала очень много, и о тех, кто сразу приехал, и о тех, кто позже жил, да и рассказывала она литературным языком, очень интересно.
После занятий мы пошли на ужин в местную столовую, а лекторшу задержала Анна Дмитриевна, слушавшая концовку. Вот где она раньше была? Ужин как ужин, но покушали мы плотно, и решили сегодня не идти на бокс, а лечь спать пораньше, и уж с утра, до экзамена, сбегать растрясти жир. Хотя, чего у нас трясти? Нет лишнего ничего. Экзамен, как мне сказали, простая формальность, число поступающих равно числу мест.