Там они продолжили начатый днем разговор.
— Ряд ученых нашего института считают, что раковые клетки можно уничтожать при помощи комбинации красного света, голубого красителя и растительного гормона, — рассказывал Роберт.
Алекс тяжело вздохнула.
— На меня наводит ужас само слово «рак». Оно ассоциируется у меня со смертью, с устрашающей безысходностью. — Ее голос звучал печальнее и глуше обычного.
Роберт пристально посмотрел ей в глаза.
— Очень важно научиться воспринимать все, что происходит с нами и с окружающими нас людьми без страха и паники. Только здравомыслящий и сильный человек способен не стать рабом обрушившихся на него обстоятельств. Таким людям все по плечу. — Он выдержал паузу, давая ей время поразмыслить над его словами. — Что же касается рака… Согласен, болезнь эта представляет большую опасность. Но медицина не стоит на месте. Я уверен, что через несколько лет будут успешно излечиваться даже заболевания в третьей стадии…
В субботу прямо из больницы они вместе отправились в Литтл-Венис, оттуда на речном трамвайчике добрались до зоопарка, поглазели на животных и, довольные как дети, закончили день ужином в небольшом клубе, полном веселой молодежи.
Александра старалась не слушать все более и более отчетливо звучащий голос разума. Он настойчиво предупреждал об опасности.
В конце концов, между мной и Робертом нет ничего серьезного, лгала она самой себе. Мы друзья, и нам просто интересно проводить друг с другом время. Бояться мне совершенно нечего.
Роберт не спешил ни склонять ее к близости, ни говорить с ней о чувствах, поэтому она успокаивала себя мыслью, что их отношения ни в коем случае не приведут к беде.
На то, что он все чаще смотрит на нее с явным вожделением, на то, что в его голосе звучит все больше и больше нежных нот, она предпочитала не обращать внимания. Так было проще.
В понедельник состоялась ее первая репетиция. Истосковавшаяся по танцу Алекс взялась за работу с таким рвением, что Фостер, наблюдая за ней, пришел в восторг.
— Хочется верить, что впереди нас с вами ждут долгие годы плодотворной совместной работы, — сказал он после репетиции.
Теперь в больницу она могла ездить только по вечерам. Домой ее отвозил Роберт. По дороге они делились друг с другом новостями и впечатлениями о прошедшем дне.
— До премьеры остается восемь недель! — возбужденно восклицала Александра. — Ты не представляешь, как я волнуюсь!
— Я обязательно приду на тебя посмотреть, — говорил Роберт. — Ты ведь не возражаешь?
Она помотала головой.
— Я сгораю от нетерпения, — снова и снова повторял он.
Когда Вилму Келли выписали из больницы, Александре пришлось изменить график, по которому протекала ее жизнь в последние три недели. Теперь она поднималась по утрам на полтора часа раньше, готовила для тети завтрак и обед — той следовало соблюдать постельный режим. А после репетиции шла по магазинам и вечером опять ухаживала за тетей.
Видеться с Робертом так же часто, как раньше, уже не получалось, и она постоянно втолковывала себе, что все складывается наилучшим образом. Каждодневные встречи до добра не довели бы, думала она, проводя вечера в хлопотах по дому. Мы привязались бы друг к другу настолько, что без очередного свидания уже не могли бы нормально жить. Слава Богу, все изменилось.
В том, что «нормально» ей уже не живется, Александра не признавалась даже себе.
А дела обстояли именно так.
Знакомство с Робертом словно заставило ее переродиться: прояснило мысли, озарило ярким светом внутренний мир, долгое время подчинявшийся законам тьмы и скорби. Теперь она чаше смеялась, реже уносилась сознанием в безрадостное прошлое, смотрела на жизнь с оптимизмом.
Когда у Алекс возникало желание поделиться с кем-нибудь незначительными личными переживаниями или радостями, она все чаще обращалась мысленно уже не к мертвому мужу, а к своему новому другу — к Роберту. Мало-помалу та часть ее души, которая угасла со смертью Нельсона, оживала, наполнялась свежими чувствами и силами. Теперь, просыпаясь по утрам, она думала не о том, как когда-то готовила завтрак вместе с любимым, а о том, проснулся ли Роберт.
Временами ее еще одолевала тоска, и тогда ей до умопомрачения хотелось вернуться в родной Кардифф, пройтись по милым сердцу улочкам, съездить на могилу мужа. В такие минуты ее захлестывало чувство вины и она брала в руки фотографию с тумбочки и начинала разговаривать с Нельсоном.
— Надеюсь, ты не сердишься на меня, милый, за то, что я общаюсь с Робертом? Он замечательный человек — сильный, умный, образованный. С ним мне легко и интересно… Я уже не так боюсь смерти, как раньше, представляешь? Это Роберт помогает мне справляться со страхом. Только ты не подумай ничего плохого… Мы с ним просто дружим.