Даша не хотела быть, как все. И вместе со всеми деградировать. Выразить свой протест против усреднения школьного воспитания она могла только при помощи самовыражения. Случайное знакомство с творчеством Валерии Гай Германики сподвигло ее набрать в поисковике слово «эмо», чтобы побольше узнать о модной субкультуре. И ей понравилось. Не все, конечно. Но образ внешний – в самую точку. Возможно, ее «бунтарство» сочтут беспричинным. Учителя и все остальные взрослые в их маленьком городишке сломают голову над разрешением вопроса: почему? У нас же все так спокойно и стабильно. Учись, занимайся свободно, но только в приличном виде… Себя Даша понимала. И если ни до кого не дойдет ее перемена в разрушении стереотипов, что ж, поначалу все продвинутое и интересное воспринималось в штыки.
Вера, старшая сестра, все-таки поддержала Дашу. Да и что такого крамольного в черно-розовых тонах? Уж лучше быть эмо, чем скинхедом или панком. Те хоть не бьют никого, просто эмоций не сдерживают, плачут, когда хочется плакать, смеются, когда хочется смеяться, при этом никого не обижают и не лицемерят. Ну, а макияж – возрастное, пройдет.
Она накрасила Дашу, даже еще ярче, чем на дискотеку. И губы черной помадой намазюкала, а карандашом обвела, чтобы выразительнее стали. Рюкзак Даша поменяла на мохнатую сумку, типа почтовой, сложила несколько учебников и тетрадок туда. До школы ее подвезли на машине, хотя идти – пять минут. Тимур решил, что так будет лучше. К тому же от школы удобный выезд на трассу.
Потом сестры попрощались, обнявшись. Целоваться не стали, чтобы не запачкать друг друга помадой. Вера обещала привести в следующий раз еще каких-нибудь шмоток.
Дождя с утра не было. Ночь его употребила полностью, размазала по асфальту, оставив лишь лужи.
Во дворе, у самых ворот, догнала Павловская.
– Привет, – улыбнулась.
– Привет, – потупив глаза, ответила Даша, стыдясь самой себя. Она же помнила, хоть и не все.
– Ты чего, за субботу переживаешь? – догадалась Таня. – Забудь и разотри.
– Правда, что ли? – подняла глаза на подругу Даша.
– Конечно, – кивнула Павловская. – Клевый прикид, – заценила. – Круто.
– Тань, а кто этот мужик, ну, который нес меня?… – решила спросить Даша, чтобы знать: вдруг пересечется когда-нибудь с ним, а помнила только нос его широкий и такие же скулы гладковыбритые, да глаза зеленые и внимательные.
– А ты чё, не помнишь? – не поверила Павловская.
– Помню, – неуверенно ответила Даша. – Но не до конца, – добавила.
– Это наш Николай Михайлович, – с гордостью молвила Таня.
– Тот, про которого вы говорили?
– Он самый, – охотно подтвердила Павловская. – Но ты не знаешь самого интересного, – заговорщицки подмигнула. – Николай Михайлович потом такой класс самообороны показал. Хвалей наш каких-то ублюдков местных созвал, и они проследили за нами, когда мы тебя домой несли, вернее, Николай Михайлович нес, а я дорогу показывала, потому что сеструхе твоей не могли дозвониться. Так вот, когда мы вышли из подъезда, они напали на нас, прикинь!..