— Верно, полковник, — согласился я. — Так же думаю. Вот я сейчас быстренько и смотаюсь туда-сюда, а потом уже всё и обсудим пока все здесь.
— Я с тобой, внучек! — категорически заявил дед.
— Вам бы не стоило, Федор Васильевич, — укоризненно покачал головой Калымдай.
— Ничего, — отмахнулся я. — Если что я быстро смоюсь, да и защитный медальон у меня всегда с собой и колечко, вон атакующее на пальце. Всё нормально будет.
— А и пошли тогда, внучек! — подскочил Михалыч. — Чаво время тянуть как кота за хвост?
— Погоди, деда, а гостинцы царю-батюшке?
— Ась?
— Ну дед… А как же классические три ведра воды для поднятия тонуса? Да и пожевать чего вкусненького — он же там уже почти четыре месяца торчит.
Михалыч хлопнул себя ладонью по лбу и засуетился:
— Аристофан, ну-ка рысью на кухню! Попроси Иван Палыча пусть подыщут флягу какую ведра на три али ещё что для переноски удобное. Да быстро! Смотри в кабак куда не заверни, слышь?
— Ну, ты чё, Михалыч, — обиделся бес. — Да я в натуре, чё без понятий? Без базара ща смотаюсь.
Пока Аристофан бегал на кухню, дед положил в корзинку целый копченый окорок, порезал сала, кинул краюху хлеба, пару яблок, насыпал пряников, а сверху водрузил бутылку коньяка.
— А мне окорок зажал, — проворчал я. — Ну где там Аристофана носит?
— В натуре, босс, — пропыхтел бочонок с водой, а вслед за ним в кабинет протиснулся и бес. — Иван Палыч в водичку мёду добавили и пять бутылок красного вина вылили, — бес сглотнул. — Ништяк наверное вино — пахло классно.
— Ну, мы пошли тогда, — я достал из кармана маленькую коробочку. — Шмат-разум, а перенеси-ка меня, Михалыча с корзинкой и вот этот бочонок прямо в темницу к Кощею!
Лёгкая вспышка и… темнота.
— Ни фига не видно, деда…
— Так ты колечко своё запусти.
— Что, Федька, — вдруг со стороны послышался тихий хриплый шёпот, — одолел-таки Лиховида, а?
— Ваше Величество? — я поспешно крутанул камень на перстне и камеру залил тусклый свет.
— Моё-моё, — подтвердил царь-батюшка, громыхнув цепями.
Выглядел Кощей мягко говоря — не важно. Распятый на стене, перепутанный цепями, худющий, почерневший и весь в пыли и паутине смотрелся он жутковато, но, тем не менее, был бодр и вполне даже в рассудке:
— Здорово, Михалыч. Попить принёс?
— А как же, батюшка! — засуетился дед, выуживая из безразмерного кошеля ковшик. — На-ка от отпей… Да не спеши ты, ишь носом в воду урылси… Три ведра принесли, небось хватит.
— Ваше Величество, — я шагнул к Кощею, — вы как?
Тот только фыркнул прямо в седьмой ковшик.
— Ясно, пардон. А про Лиховида вы откуда знаете?
— От ты Федька у меня, — Кощей оторвался от воды, — то умный, а то как ляпнешь что, будто из-под хвоста коровы да на землю.
— Да ну вас, Ваше Величество… А всё же?
— У батюшки, где бы он ни был, завсегда мозговое единение со дворцом, — пояснил дед. — Отстань, внучек с расспросами покуда, дай человеку попить спокойно.
— Какой я тебе человек, Михалыч? — снова фыркнул Кощей. — А в корзинке что?
— А мы за вами пришли, — выпалил я. — Сейчас за скелетом назад смотаемся, вместо вас пусть висит, а вы через пять минут уже во дворце будете. Я сейчас Гюнтеру прикажу ванную вам набрать.
— Сам придумал? — недоверчиво хмыкнул царь-батюшка.
— Сам-сам, — вмешался дед. — Ить и славного же ты себе работничка воспитал, батюшка. Героического ума у нас Федька! Весь в меня.
— Ну что есть, то есть, — я скромно шаркнул кроссовком по пыльному каменному полу. — Так что собирайтесь Ваше Величество пока я за скелетом смотаюсь.
— Остынь, Статс-секретарь, — проскрипел Кощей. — Нельзя мне просто так во дворце показываться.
— Так никто же не узнает!
— Узнают. Только я во дворце окажусь, как сразу все, кому надо и кому не надо, меня там почувствуют.
— Блин, — я разочарованно вздохнул. — А такая идея хорошая была…
— Идея хорошая, — кивнул Кощей, прикладываясь к бутылке коньяка, заботливо поднесенной к его губам Михалычем, — только… уффф… А откуда такой коньяк у вас?.. А, ладно, потом разберусь… Только не до конца продумана идея твоя, Федор Васильевич.
— Так я же не знал, — развёл я руками.
— Зато я знаю.
— И что теперь? Так и будете висеть тут, пока не созреете на битву с фон Дракхеном?
— А тебе бы этого и хотелось? — прищурился Кощей. — Понравилось, небось, царствовать, а Федька?