— Тогда зачем же вы именно здесь?
Тон Ника был приветлив, как он сам надеялся, манеры открытые, а кубки алого, которые он предложил гостям, достаточно горячи, чтобы отогреть сердце вампира. Ему ответил второй, которого звали Паша.
— Пмгать.
У него губы еще были синие и заиндевелые от пребывания снаружи. Даже после нескольких глотков из кубка белокурый вампир еще плохо владел речью.
— Вот как? — удивился Ник. — Очень любезно. И как же именно вы хотите помочь?
— Мир бшой, — промычал Паша.
— А, вы хотите сказать, что мир велик, и у меня получается слишком много хлопот с посещением каждого дома за одну ночь?
— Имн так.
— Что ж, поскольку вы думали только о моей пользе, вам приятно будет услышать, что я в ночь на Рождество не обязан посетить каждый дом. Я уже очень давно знаю, что мне достаточно в каждое Рождество посетить лишь несколько домов, а оттуда уже разойдутся легенды. Из уст в уста, сами понимаете. Как был лучший способ рекламы, так и остался.
Он широко улыбнулся, показав древние-древние резцы, длинные и пожелтевшие.
Вряд ли эти молодые вампиры видели когда-нибудь такие клыки, как у него, потому что не могли видеть вампира настолько старого. Видели старика в смешном красном костюме — пока он не показал желтые клыки.
У того, который разговаривал, синие глаза полезли на лоб.
Другой, проводивший дымящимся взглядом вышедшую Викторию, сделал шаг назад.
Очевидно, не совсем дураки, подумал Ник, прикладывая палец к щеке.
Может, их можно будет пристроить к делу.
— Так что подобного рода вакансии для вас нет, — сказал он с легким сожалением и сочувствием. — Ни платной, ни волонтерской. — Он помолчал, вытащил что-то, застрявшее между клыком и малым коренным зубом, рассмотрел — кусочек мяса, что ли? — и отщелкнул прочь. Потом снова улыбнулся им той же леденящей улыбкой. — Так чем же вы можете быть мне полезны?
— Паша! — зашептал Сергей. Хорошая доза грога его согрела так, что снова заработали конечности и губы. — Смотри: кроме Санты и его жены, тут ни одного взрослого вампира. Только эти жуткие детишки. Взрослые куда подевались?
Виктория им показала мастерские и спальни, а сейчас вела в конюшни, зазывно виляя бархатной красной задницей. Паша слишком отвлекся на это зрелище, и тревоги Сергея сейчас его не интересовали.
— Потому что только у нас хватило ума догадаться что и как, — прошептал он.
Виктория повернулась, улыбнулась ему острозубой улыбкой.
И все мысли у Паши в голове растаяли, когда вслед за ней они с Сергеем вошли в самую теплую часть замка. Сергей чуть не заплакал от радости, ощутив жар. Но Виктория, к его отчаянию, останавливаться здесь не стала, а повела его и Пашу через конюшни с гигантскими, пустыми и чистейшими стойлами, вывела наружу, на необъятное ледяное поле.
— Вот они, — показала она рукой вдаль.
Ее гости, жмясь друг к другу под пронзительным ветром, прищурились, всматриваясь.
— Олени, — пробормотал Паша скучающим голосом. Сергей ничего не сказал — если открыть рот для речи, зубы болят от холода.
Но скука у Паши длилась недолго. Даже с такого расстояния в этих оленях можно было разглядеть нечто совершенно своеобразное, не свойственное никаким оленям или лосям, и почти сразу Сергей и Паша поняли, в чем дело. Вот только что они щурились вдаль, где по замороженному пастбищу бродило стадо, и вдруг все животные оказались прямо перед ними, до ужаса огромные, потрясая рогами, фыркая и копытя землю, будто рвались в путь.
— Бог ты мой! Они и вправду летают? — спросил Паша у Виктории.
— Летают.
— Как так?
— С помощью науки. У Ника самый невероятный отдел НИОКР в мире. — Она слегка подхихикнула: — В буквальном смысле в мире. Вам еще предстоит увидеть Рудольфа.
— Рудольф на самом деле существует?
— И еще как.
— И у него красный нос?
Поднялись опущенные ресницы, и Паша увидел восхитительно злобную искру в кобальтовых глазах, и еще в них было заигрывание, вызов.
— Да, но Ник пытается это исправить. При его выведении была допущена ошибка.
— Ошибка? Но ведь всем так нравится красный нос Рудольфа!
— Он бы не был так популярен, — мурлыкнула она, — если бы знали, откуда такой цвет. И сколько он пьет.
Паша не сразу сообразил, а потом расхохотался. Замерзший Сергей попытался было подхватить, но тут же закрыл рот, чтобы не простудить миндалины.
Она имела в виду кровь.
Рудольф-Красноносый-Олень потому и был такой красноносый, что пил кровь.
— Ты хочешь сказать, что Рудольф — олень-вампир?
— Прототип, — прошептала она. — Бесценный прототип. Повторить успех Нику не удалось ни разу. И вы ему об этом не напоминайте. Он от таких напоминаний нервничает. А нам ведь не надо, мальчики, чтобы Санта-Клаус нервничал? Вы согласны?