Когда поутихло первое изумление трех спутников Акопяна перед объемным пейзажем Фобоса и забавной фигуркой бортинженера в скафандре, Сурен решительно взялся за дело… Встал перед панелью, приготовил двадцатицентовик… Майкл пристроился рядом, как будто объясняя правила игры, и прошептал в самое ухо:
— Старайтесь не думать ни о чем постороннем. Только о том, чтобы пещера открылась! Не вкладывайте в цифровую комбинацию никакого смысла — набирайте наугад. Если вам захочется при этом набрать определенные цифры — неизвестно почему, но захочется именно такие, а не другие, подчиняйтесь…
— Ладно, — сказал Сурен. — С богом, начали!
Монета провалилась в щель, Акопян взялся за рычаг, Майкл отошел, освобождая место: зрители также потеснились, отодвигаясь. Крошечный «двойник» игрока плавно взлетел ко входу в тоннель. Сурен задумался, поджав губу… и быстро завертел диск. Огненные знаки набираемого сочетания один за другим возникали в «звездном небе»… и погасли вместе с надписью «Игра». Тайна не открылась. Акопян утер пот со лба.
— Смелее… — зашептал в ухо Майкл. — Думать только о том, что там, за стеной! Ну, еще раз…
«А в самом деле, — невольно подумал Сурен, бросая монетку, — что мы увидим, если сумеем взломать эту чертову броню? Машинное отделение корабля? Хранилище информации? Их — мертвых, застывших? Как-то все по-земному… Не вырваться из привычного круга! А как себе представляет «загадку Фобоса» Майкл? Сумел ли он придумать что-нибудь оригинальное? Интересно, что он спрятал внутри макета скалы? Вот было бы смешно, если бы американец оказался прав и мы когда-нибудь на Фобосе раскопали то же самое…»
Фигурка космонавта, пройдя через тоннель с перилами, уткнулась в глухую стену…
Неожиданно словно некая преграда лопнула в душе Акопяна: исчезла неуверенность, и он смело потянулся к диску. Бортинженер не представлял заранее, какую комбинацию наберет, но, кажется, это знала его рука!
Щелк, щелк, щелк… Цифры, цифры, буквы: вспыхивает длинная строка, и вдруг — о чудо! Автомат играет бравурный марш: среди звезд загорается ярко-зеленая, сыплющая искрами надпись: «Выигрыш». Стена разъезжается в две стороны: через щель брызжет слепящий свет… Там — золото, алмазы, груды драгоценностей; пещера из арабской сказки, убранная коврами! Эффектная, но наивная выдумка коммерсанта. И ее реальное воплощение: отскакивает никелированная крышка на передней панели автомата: в маленьком ярко-алом боксе лежит пачка купюр.
— Не возбраняется? — шутливо спросил Сурен у Игоря Петровича.
— Честно выиграл — бери! — ответил несколько ошарашенный Волновой. Он не ожидал такого результата.
— На всех! — решил Акопян и тут же, при бешеных аплодисментах и чисто американском оглушительном свисте зрителей, разделил пачку на четыре равных части…
Обменявшись крепкими рукопожатиями с Майклом, делегаты вернулись к машине. Блицы полыхали, будто безоблачной ночью на пляже разыгралась крохотная гроза. Часть народа, и весьма немалая, осталась в павильоне — попытать счастья на «Фобосе» или у других «одноруких бандитов». Было ясно, что уже в этот вечер хозяин вернет изрядную долю потерянной тысячи. Прочая публика спешила рассеяться по своим машинам. Быстрее всех свернулось телевидение. Тридцатью годами раньше заревели бы, оскорбляя вечерний покой, бензиновые моторы, и живительный морской воздух отступил бы перед вонючей гарью. Сейчас лишь легонько загудели отлаженные электродвигатели, и машины снялись с мест. Целая колонна устремилась от берега к шоссе. К удивлению троих делегатов (кроме Волнового, воспринявшего это весьма спокойно), вывернувшись из темноты, бок о бок с их машиной пошел мощный полицейский электромобиль. С его крышки смотрела внушительная раструбом газовая пушка.
— Это еще зачем? — подозрительно спросил Тарханов. — Твоя работа?
— Моя, — как ни в чем не бывало ответил глава делегации. — Я связывался с нашим посольством… Он и сюда ехал за нами, просто вы не заметили.
— Ты безнадежен, — любезно сообщил Семен. — За тебя уже не возьмется ни один психиатр!