Обежав три угла, тигр остановился под висящим на стене человеком; задрал голову, наверное, размышляя, какое место в его планах может занять эта новая живность. Охотник видел совсем близко мутно-опаловые глаза с вертикальными щелями зрачков; дыхание гигантской кошки обдавало щиколотки. Неизвестно, что предпринял бы хищник дальше, если бы у беглеца не затекла левая рука и он не шевельнулся бы, слегка меняя позу; земля из-под ног посыпалась прямо на морду тигра, зверь зажмурился и помотал широколобой башкой, а потом глухо зарычал, приседая для прыжка...
И тут Акопян вторично за этот потрясающий день убедился, насколько реакции первобытного человека быстрее и, если можно так выразиться, "умнее", чем реакции далеких потомков. Показав совершенство владения телом, охотник оттолкнулся от стены и, сделав пол-оборота в воздухе, с высоты обрушил топор на переносицу тигра. Может быть, он и не убил зверя первым ударом, но могучий враг был оглушен, а храбрецу понадобилось всего две-три секунды, чтобы вскочить на ноги и довершить начатое... ("Островок" сознания Сурена, успевший привыкнуть к сценам расправ - каменный век, никуда не денешься! - уже почти не протестовал.)
Занятно, что первая мысль охотника после победы над тигром была сугубо практической: теперь у него есть и великолепная шкура для одежды, и запас еды - мясо "косули"... И только потом нахлынула огромная радость. Стоя посреди ловчей ямы, голый, как в день рождения, покрытый разноцветными пятнами от стершейся "магической" раскраски, забрызганный кровью врагов, человек потряс в воздухе топором и гортанно, неистово закричал. Облегчил душу, не боясь выдать свое присутствие возможным преследователям. Он больше никого не боялся - ни людей, ни зверей, ни выдуманных духов с совиными головами; он словно бросал вызов всем опасностям, нынешним и грядущим, на тысячи лет вперед, всем, какие только есть во Вселенной...
Лицо Акопяна на самом большом из экранов пульта казалось безмятежным, как у мирно спящего человека, щеки порозовели, грудь равномерно вздымалась и опадала.
- Подъем температуры идет устойчиво?
- Да, товарищ Добрак; уже тридцать три градуса с четвертью...
- Это я и сам вижу, меня интересует плавность кривой активизации по вашим, местным данным...
Шел разговор между старым гипнологом, возглавлявшим смену медиков и операторов, и бортовым врачом "Контакта" Хабибуллой Умаром; время между репликами собеседников достигало уже шестнадцати минут, так далеко от Земли находился корабль. Долгие паузы заполняла оживленная, хотя и не слишком спокойная беседа Добрака с присутствовавшей тут же Мариной и Тархановым, красовавшимся в рамке видеофона.
- Все же до сих пор не могу взять в толк: как вы рискнули?! восклицал Семен Васильевич, хлопая себя руками по пухлым коленям. - Вы, врач с таким опытом? Представляете, что могло случиться с беднягой Суреном, если бы вы ошиблись в своем предположении?..
- Я не мог ошибиться, - упорствовал Добрак. - Вы сами были свидетелем, что видения Акопяна абсолютно неуправляемы. Гипнотерапия против них бессильна, и даже химические средства не смогли нарушить сюжет галлюцинаций. Из этого один вывод: источник сверхдолгого и сверхреального сна пациента расположен в самых глубоких структурах, не поддающихся никакому внешнему воздействию, - в генах!
- Но информационная емкость хромосомы... - заикнулась было Марина.
- Вы мне еще академика Марголеса вспомните! - разом вскипел профессор. - Мы до сих пор и на десятую долю не знаем этой емкости! Может быть, информация записывается на квантовом уровне...
- Ладно, - басил с экрана Тарханов. - Ваша взяла, победителей не судят... Но для чего вам понадобилось применять к Сурену метод "ускоренного времени"? Внушать ему, что час проходит за пять минут?..
- Причина весьма проста. Если бы я оставил время галлюцинаций в реальном масштабе, то есть позволил бы шествию к Скале начаться только сегодня утром, - вы бы под предлогом окончания смены отстранили меня от пульта и "разбудили" бы Сурена задолго до переломного момента, опасаясь, что он, видите ли, трагически переживет гибель своего носителя! А так час-другой, и вся программа генных воспоминаний прокручена; и Акопян возвращается к жизни не подавленный и перепуганный ожиданием казни, а счастливый, торжествующий победу! Поверьте, его нынешнее состояние покоя и удовлетворенности собой куда лучше соответствует требованиям освежения мозга... Извините!
Трещал зуммер, мигала лампочка, обозначая прием радиограммы с "Контакта", - и Добрак выслушал очередной краткий доклад о состоянии Сурена, задавая потом новые вопросы. Электромагнитная волна уносила сварливый голос профессора в мировое пространство; дождавшись паузы, Семен или Марина снова начали допрос с пристрастием:
- Ну хорошо, с ускорением времени понятно, но зачем вы как раз в самый ответственный момент, когда охотник нападал на своих конвоиров, разыграли этот балаган с якобы перепутанными коммутациями? "Ой, извините, сигнал не проходит, сейчас исправим..." Дежурный наладчик сразу понял, что отказ машины - липовый, спровоцированный вами!
- Цель та же, чтобы вы не успели вмешаться и что-нибудь испортить... По резервному каналу видеомагнитофон записал и эти минуты "сна", фильм получится цельный, только просматривать его придется с двадцатикратным замедлением...
- Жаль, что я вас тогда сразу не отстранил, авантюрист вы этакий, пират! - погрозил пальцем Семен, но было видно, что гнев не слишком серьезен.
- Все равно оказалось бы поздно, охотник уже спасся...
- Но, черт возьми, если вы были так уверены, что видения Акопяна не представляют для него опасности, зачем вообще было его будить?! - уже не в шутку рявкнул Семен.
- Если бы я решал этот вопрос, - Добрак язвительно подчеркнул "я", то, вероятно, так бы и поступил; и лежал бы он у меня в капсуле до самого, Фобоса... Это же вы заторопились, как на пожар! Ах, ах, перепугается, с ума сойдет... А теперь неизвестно, как повлияют на него дни бодрствования перед финишем. Ну, будем надеяться, что не успеет устать...
- Ладно, - примирительно сказала Марина, кладя ладонь на сгиб локтя Добрака. - Обо всем этом можно спорить до потери сознания - что надо было делать, чего не надо было делать... Меня интересует другое, Иржи. Скажем, наличие генной памяти доказано. Ноа паоачаеамауа вы были так уверены, что Акопяну надо прожить до конца эпизод возможной гибели? Почему не боялись шока, мощного стресса?