Бенев выбрался из толпы, которая продолжала все так же спорить, даже не обратив внимания на его исчезновение, и пошел к себе. Еще от дверей увидел Энну, сидевшую в кресле у пульта связи.
— Я тебя не могла найти, — с тревогой в голосе сказала Энна.
Он смотрел на нее и ничего не отвечал.
— Энна, — наконец сказал Бенев, — я сейчас уезжаю в космопорт. С профессором Громовым.
— Почему ты? — испугалась она.
— Громов просил.
— Он не мог об этом просить.
— Почему же? — Бенев удивленно посмотрел на нее.
— Уво. — Она впервые назвала его по имени и покраснела. Но не опустила глаз. — Помнишь, я сказала тебе — «не знаю». Это была неправда. Я хотела бы полететь с тобой к звездам.
Он опустился на пол, положил голову ей на колени. Пощелкивал, шелестел в углу «регулятор эмоций», не в силах понять, какие для этого случая требуются шумы и запахи, чтобы ослабить нервное напряжение, переполнившее комнату. Сколько времени просидели так, они не знали, может, три минуты, а может, и три часа. Опомнились, когда томно зазвучал гонг и за пультом связи показалось усталое лицо профессора Громова…
Громов дожидался Бенева в большом экспедиционном луноходе. Рядом с ним сидели два робота, положив манипуляторы на титановые контейнеры, словно их надо было от кого-то охранять.
— Вы надолго летите? — спросил Бенев.
— Боюсь, что навсегда, — ответил Громов, недоброжелательно косясь на Энну. — Потому и хотел, чтобы вы меня проводили.
— Я тоже поеду. — Энна сказала это таким решительным тоном, что Громов махнул рукой.
Уже выезжая из лунного города, они увидели Руйка, стоявшего на дороге с длинным объективом, похожим на лучемет звездолетчиков.
— А меня-то забыли, — сказал он просто.
Бенев кивнул ему, чтобы скорей забирался в свободный кормовой отсек, и луноход, сорвавшись с места, помчался по пустынному шоссе, далеко впереди вонзавшемуся в темную стену гор.
— Значит, такое дело. — Громов откинулся на сиденье, поднял голову, посмотрел на светлое колечко в звездном небе. — Шанс такой: как можно скорей попытаться стащить «черную дыру» с устойчивой орбиты. Расчеты показывают, что можно приблизиться к ней на некоторое безопасное расстояние. Она, естественно, потянет корабль к себе, а он все время будет лететь впереди, как бы стремясь уйти. Есть надежда, что ее скорость на орбите при этом может возрасти и она начнет удаляться. Понятно?
— Нет, — сказал Бенев. — Почему такой сложный вопрос решаете вы один?
— Этим заняты сейчас все. Но нужно торопиться, пока «черное тело» еще мало. И нужно изучать его вблизи. Если кто-то должен лететь первым, то только я.
— А потом?
— Когда «потом»?
— Если удастся увести «черное тело»?
— Куда? В солнечной системе его оставлять нельзя.
До Бенева вдруг дошло, что это не просто эксперимент со своим началом и концом, а трудная, опасная и очень долгая работа, может быть, рассчитанная на многие годы.
— А если его подтащить к Солнцу, кинуть в огонь?
— Мы не знаем, что станет с Солнцем.
— Но это же ужас что такое! — вырвалось у него.
— Именно так, — сказал Громов. — Потом, наверное, его поведут автоматические корабли. Но доверить машинам первую попытку я не могу. К тому же, повторяю, надо спешить: «черный демон» будет непрерывно расти…
Впереди показались серебристые строения ракетодрома, над которыми, словно лунный пик, возвышался космический корабль.
— Когда его успели подготовить? — спросил Бенев.
— Корабль предназначался для дальней экспедиции. Я настоял, чтобы его отдали мне.
— Вы полетите один?
— Риск слишком велик.
— Я полечу с вами, — неожиданно для самого себя сказал Бенев.
Громов ласково засмеялся.
— Спасибо, голубчик, но это только мое дело.
— Это теперь дело всех.
— К тому же вы ничем мне не поможете.
— Вы будете не один. Разве это не помощь?
— Спасибо. У вас теперь есть кому помогать. — Он доброжелательно взглянул на Энну.
— Я полечу с вами, — повторил Бенев.
— И я тоже, — вдруг сказала Энна, побледнев от волнения.
— Не исключено, что мы не сумеем вернуться.
— Я это понял.
— Ну и пусть, — упрямо сказала Энна.
В другое время это простоватое замечание, достойное непоследовательности древних женщин, могло бы рассмешить, но теперь и Бенев и Громов, одновременно посмотрев на нее, поняли, что она ничуть не шутит, что ее решение не порыв, а вполне сознательный, уже обдуманный шаг.
— А если будут дети? — спросил Громов. — Как им расти на грани гибели?
— Всякий дальний перелет на грани гибели.
— Я не знаю, что нас ждет.
— Узнаем…
Луноход подошел вплотную к трапу, окруженному роботами, обслуживающими ракетодром.
— И никто не провожает? — удивился Бенев.
— Я об этом просил. Кому надо, тот нас видит.
Громов повернулся и помахал рукой слабо поблескивавшим на мачтах выпуклым глазам системы Всевидения.
— Знаете, о чем я теперь жалею? — сказал он. — Что нет у меня, как у наших давних предков, власти лишить вас права подниматься на корабль.
— Я не могу отпустить вас одного.
— Энну жаль.
— Меня? — удивленно сказала Энна. — Но я просто счастлива!
Они засмеялись все трое и по мягкому трапу пошли к входному люку.
Бенев видел в иллюминатор, как, обгоняя луноход, помчались прочь от ракеты черные пауки-роботы. Еще через минуту качнулись темные громады гор и начали валиться в разные стороны. Потом внизу ярко вспыхнуло — ударили главные двигатели корабля, на миг ослепили весь ракетодром, покрыли серебряным панцирем просторы каменной пустыни и словно бы начертили на горных кряжах угольно-черные трещины, провалы, зигзаги глухих ущелий. И еще последний раз он поймал взглядом распластанную кляксу тени от лунохода, на предельной скорости мчавшегося по пустынному шоссе, и вдруг вспомнил своего верного коллегу, так, должно быть, ничего и не понявшего, сидевшего в своем герметическом отсеке на корме лунохода.