– Что значит «для бедных»?
– Только то, что он все-таки не Джек Лондон.
– Но Джек Лондон тоже ведь писатель не первого ряда!
– Может, и не первого, но я его обожаю.
– Как странно! – удивленно протянула Мака.
– А что тут странного?
– Я не думала, что вы… А Головин вам совсем не понравился?
– Почему же? Он хорошо пишет, у него отличный слог, это в наше время редкость, особенно среди популярных авторов. Так что Головин твой вполне съедобен.
– Почему – мой? – вскинулась Мака.
– Ну он же тебе понравился, не отпирайся.
– Вообще-то да, – опять вспыхнула Мака. – Интересный мужчина. Плечи такие широкие… надежные… И вообще…
– Вот и займись.
– А он женат?
– Понятия не имею. Слушай, где у нас Северянин?
– Вот он! Куда его лучше поставить?
– Сюда!
Издательство «Фатум» делило стенд еще с одним новым издательством, специализирующимся на архитектуре. Его тоже возглавляла женщина, Инна Николаевна Вешко, красивая, но непомерно толстая и непомерно энергичная. От ее энергии у Ангелины Викторовны начинала болеть голова, а от ее туалетов рябило в глазах. А вот ее помощник Артур оказался милым парнем, готовым служить всем трем женщинам. Но ему явно приглянулась Мака.
– Ангелина Викторовна, – робко обратился к соседке Артур, – извините, а что это за имя – Мака?
– Тамара, – ответила Геля и усмехнулась про себя. Ничего тебе, парень, не светит. Во-первых, у Маки совсем другие устремления, а во-вторых, твоя начальница быстро даст тебе укорот. Она дама не промах.
– Да? Спасибо, – пролепетал Артур.
А вот у Маки как раз может что-то получиться, этот Головин, кажется, положил на нее глаз. Во всяком случае, смотрел на девчонку с явным удовольствием. Надо будет разузнать у Влади, что он за тип, а то я обещала Макиной маме приглядеть за ней…
– Слушай, Владя, я что-то проголодался, просто жуть. Пошли скорее, а то недолго и дуба дать! Даже голова кружится!
– Это у тебя головокружение от успехов, – засмеялся приятель. – Сейчас мы пойдем в одно клевое итальянское заведение, останешься доволен.
– Ладно, мне все равно, хоть в китайское, лишь бы поскорее.
– В китайское – это без меня, терпеть не могу всякую восточную шамовку, мне кажется, там обязательно подсунут каких-нибудь червяков или насекомых. Фи!
– А в итальянской кухне все эти дары моря…
– Я их никогда не беру, и дело с концом. Если я закажу рыбу, это будет рыба, если мясо, то мясо!
– А если макароны, то макароны?
– Вот именно!
– Знаешь, однажды в итальянском ресторане в Вене мне вместо нормальной горячей рыбы подали какую-то соленую холодную гадость, меня едва не стошнило после нее.
– Значит, ты что-то не то заказал. Она была холодная в каком смысле? Остывшая или…
– Нет-нет, просто холодная. Так, видимо, полагалось.
– Языки надо учить, я давно тебе твержу.
– И ты абсолютно прав! Ладно, пусть будет итальянский ресторан. Ты же меня проконсультируешь?
– Бесспорно! Признайся, старик, ты положил глаз на Маку?
– Да ну, глупости, хотя она аппетитненькая.
– Ты по-прежнему ничего не понимаешь в женщинах!
Но тут они пришли. Итальянский ресторан оказался небольшим, уютным, с миловидной и весьма приветливой хозяйкой-итальянкой.
Владя придирчиво выбирал вино, требуя, чтобы оно ни в коем случае не было венецианским, и заказал массу всяких блюд.
– Владька, а мы не лопнем?
– Молчи, примитивный тип! Я знаю, что и как надо заказывать, чтобы получить удовольствие и не обожраться. Положись на меня.
– Так и быть. Слушай, а почему ты сказал, что я ничего не понимаю в женщинах?
– Потому что положить глаз на Маку, когда рядом Ангелина…
– А что такого в этой Ангелине? Ни кожи, ни рожи.
– Вот я и говорю, что ты так же ничего не понимаешь в женщинах, как в тонкостях кулинарии. Если хочешь знать, Мака – это картошка с селедкой, а Геля… – он поцеловал кончики своих пальцев, – Геля весьма изысканное и очень дорогое блюдо. Но у тебя вкусы всегда были примитивные.
– Да ладно, тоже мне гурман нашелся! Особенно если вспомнить твою Зойку!
– Да, Зойка была девчонка простая, без затей…
– В жизни не видел девки вульгарнее!
– И на старушку бывает прорушка, – засмеялся Владя.
– Что ж ты сам не займешься этой Ангелиной, а?
– О, наш поезд давно ушел. Я еще в юности понял ей цену, а она на меня и не глядела. А когда я через несколько лет сделал новый заход, она уже была замужем и с ребенком… А ты не обратил внимания, какая она элегантная?
– Нет, только заметил, что тощая. И немолодая к тому же!
– Тридцать девять, по-твоему, это уже старость?
– Ну в принципе для бабы – да.
– А я вот молоденьких не люблю. Что с ними делать?
– А то ты не знаешь?
– Фу, Федя, все не так примитивно.
– Да ладно тебе, просто у меня нормальные, здоровые вкусы, а ты некоторым образом извращенец!
– Пусть так, не будем ссориться, старик! И вообще, давай-ка лучше выпьем за тебя! Не ожидал я, что ты вдруг начнешь писать.
– Я и сам не ожидал, – рассмеялся Федор Васильевич.
– А как это тебе в голову взбрело?
– Хочешь, расскажу, только закажи мне лучше граппу, не люблю я эту кислятину!
– Ты это дивное вино называешь кислятиной? Боже, зачем ты дал талант писателя такому убогому типу! Ну так что тебя заставило взяться за перо?
– Ты не поверишь, но Ольга Митрохина.
– То есть как? – поперхнулся Владя.
– А вот так! Она мне позвонила в момент, когда я был в жутком состоянии. Умерла Вера, все валилось из рук, фирмочка, которую мы создали с двоюродным братом, обанкротилась, и тут вдруг Ольга… мне нужна была тогда жилетка, вот я и воспользовался, пригласил ее в кабак и выложил все свои печали…
– Ишь ты, как по-писательски звучит «все свои печали»!
– Да ну тебя…
– Прости, старик, я тебя слушаю!
– Ольга вот тоже выслушала меня, а потом говорит: «Федя, а не хочешь попробовать пойти к нам консультантом?» Она тогда работала администратором на каком-то сериале про золотодобытчиков.
– Да, в этом ты разбираешься.
– Обещала хорошо платить и все такое. Одним словом, я согласился, чтобы не удавиться от тоски. Мне дали сценарий. Это было такое говно – ни в сказке сказать, ни пером описать. Я Ольге честно об этом заявил, а еще добавил, что тут надо все в корне менять. Однако менять что-либо, ну кроме каких-то мелочей, было уже поздно, но Ольга все же познакомила меня с режиссером. Я все ему объяснил, он, вопреки Ольгиным ожиданиям, ко многому прислушался и утвердил меня консультантом, хотя продюсер долго упирался. Мне платили что-то, но я был при деле, и потом, там была одна девушка-гримерша…
– Ага, опять подножный корм!
– Владька! Она была очень миленькая… Словом, я стал приходить в себя и в одну прекрасную ночь вдруг подумал: этот сценарий написан по какому-то роману. Я его прочитал, тоже то еще говно. Я мог бы написать не хуже, а уж тему-то знаю в сто раз лучше… И я написал повесть, буквально за полтора месяца, без всяких мук творчества, просто садился с утра за компьютер и писал, пока задница не онемеет. И чувствовал, что занимаюсь своим делом. Это было удивительно! А когда дописал, прочитал и сказал себе: черт возьми, а ведь это здорово и наверняка многим понравится. Показал Ольге, она пришла в восторг, отнесла режиссеру, тот тоже одобрил и предложил вместе написать по моей повести сценарий. Но я отказался, я уже не хотел никакого кино, мне было жалко свою повесть, я уже знал, что киношники делают с литературными произведениями… И я отнес рукопись в одно издательство. Мне там сказали, что повесть хорошая, но слишком маленькая, чтобы выпускать отдельной книгой. Напишите, мол, еще одну и приносите. А мне только того и надо! Я засел за компьютер и через полтора месяца написал вторую. Понес в то издательство, а там все редакторы поменялись, никто про мою повесть и слыхом не слыхал. Я разозлился и сказал: «Вы об этом еще пожалеете!» Там только рассмеялись! А сегодня директор того издательства, когда я на стенде стоял, вокруг меня кругами ходил, извинялся, признавал свои ошибки. Знаешь, я, как теперь говорят, проперся!