Здравствуй, Кузя!
Здравствуй, Кузя!
ЗДРАВСТВУЙ, КУЗЯ!
Ирина Верехтина
Под новый год Валя всегда ждала чудес. С самого детства, когда под ёлкой появлялись подарки от Деда Мороза. Детство давно прошло, но ожидание чуда осталось. Валя могла поклясться, что в последние, убегающие дни декабря даже снег падал иначе - медленно, волшебно. Или - кружил фантастической метелью, и Вале казалось, что в этой круговерти что-то вот-вот произойдет...
Куда-то спешили люди, по улицам сновали машины - все было не таким, как всегда, было иным. Даже улицы были - другими! Валя любила бесцельно бродить по заснеженным московским улицам и наблюдать - за этим иным. Она ждала чудес, хотя никому на свете не сказала бы об этом: это была Валина тайна.
Тридцать первого декабря, за несколько часов до нового года, Валя стояла в длинной очереди. Очередь была - за хлебом. Именно о хлебе всегда забывают, и вспоминают в последний момент, когда праздничный стол уже накрыт и гости вот-вот постучатся в дверь... А хлеба-то хватит? А вдруг не хватит? Надо бы сбегать, купить. И самые длинные очереди под новый год - в булочных.
Валя вдыхала теплый хлебный запах и ждала чуда. И вдруг... услышала знакомый голос. Говорила стоящая перед ней женщина: «Батон белого...Нет, три! Нет, два! И две буханки ржаного... Нет, давайте три. А то вдруг не хватит - столько салатов наготовила...
Вот эти-то колебания в голосе, эти непередаваемые интонации, эти музыкальные резкие синкопы (нет, три... нет, два!) напомнили Вале одну девчонку. Была у них в классе такая... Она и на уроке так отвечала, тут же отказываясь от сказанного - «...протяженностью двадцать, нет - двести километров... Нет!». И старенькая географичка каждый раз нервничала и испуганно переспрашивала: «То есть как это - нет?! Так все-таки двадцать или двести?» - к радости всего класса.
И вот сейчас, здесь, в булочной - Валя снова слышала этот звонкий, словно по ступенькам скачущий голосок. И продавщица, как когда-то учительница - переспрашивала: «Так все-таки три или две?»
- Три! Ой, то есть две! Ржаного. А батонов - три!..
У Вали защемило сердце от этого голоса - словно вернулось вдруг детство, школа, длинные уроки и шумные веселые перемены. Женщина впереди нее наконец расплатилась и повернулась, чтобы уйти. И - уставилась на Валю!
- Ты?! Ну, здравствуй, Валюшка! Вот и встретились! А я еще за хлебом идти не хотела... Знала бы, что тебя увижу, бегом бы побежала!
Женщина стояла и улыбалась ей, а Валя никак не могла ее вспомнить. Голос помнился, а имя забылось. Вале было стыдно, что она не помнит, как зовут эту девочку, давно уже ставшую женщиной, а сегодня превратившуюся в смешливую озорную девчонку - ее одноклассницу.
- Я Марина. Марина Добровольская. То есть Кузина! Это я по мужу Добровольская, - помогла Вале Марина. Валя взвизгнула от радости: «Кузя!!!»
...Они стояли под мокрым декабрьским снегом, прижимали к груди пакеты с хлебом и не знали, о чем говорить.
С Мариной у них не было дружбы, они просто учились в одном классе. Играли по вечерам в «вышибалы» и «казаки-разбойники», ходили веселой ватагой в кино. А после школы полгода работали в одном проектном институте, в машбюро: в те времена для поступления в институт требовалось полгода трудового стажа.
Потом их пути разошлись: Марина поступила в МВТУ имена Баумана, а Валя - на факультет журналистики Полиграфического института. Сколько же лет они не виделись? Лет пятнадцать, наверное. Валя вглядывалась в Маринино лицо, ища знакомые черты, - и не находила! Вот только глаза - были прежними.
- Маринка! А ты... не изменилась почти, и глаза у тебя такие же - с чертиками!
- Ну конечно! Конечно, не изменилась. То-то ты меня не узнала сразу! - сварливым голосом ответила Марина. И хохотали, как в детстве, захлебываясь смехом.
- Ой, Кузя, я так рада, это просто чудо, что мы с тобой встретились! - радовалась Валя.
- А знаешь, меня в институте тоже Кузей звали! Пока замуж не вышла. Теперь не зовут... А помнишь, как тебя дразнили? (Валя была Зайцева) - То Капустина, то Морковкина, то Трусова... ой, умора! Ну давай, рассказывай, как ты? Наших видела кого?
Валя не видела «наших», у нее, как и у самой Марины, давно были другие «наши», а школьные приятели остались в далеком далеке, в укромном уголке памяти - навсегда детьми.
- Не видела - упавшим голосом сказала Валя.
- А сама как? Где работаешь? Все там же, в машбюро?
Валя, с отличием окончившая журфак, работала старшим редактором в издательстве «Мир». Но если Марина уверена, что она до сих пор в машбюро... Пусть будет так. - И Валя кивнула в ответ.
Марина облегченно выдохнула. Похоже, она обрадовалась, что Валя до сих пор в машбюро. Валя хотела сказать, что она пошутила. Рассказать Кузе о своем издательстве и о книгах. Предложить ей в подарок парочку -у Вали книг было много, им продавали по себестоимости... Но Марина резко сменила тему: