- Я тебе говорю: они хотят, чтобы мы остановились, Сквинт! Отпусти рычаг, чтоб тебя заморозило! Ты же посадишь нас на камни!
Меня это никак не касалось. Если им хотелось разбить лодку, это было их личное дело, а не мое. Я уже собирался сесть, когда увидел, что глаза Сквинта расширились от внезапного ужаса. Открыв рот, он отчаянно рванул рычаг назад. Когда двигатель затих, я посмотрел вперед.
Что-то поднималось прямо из воды перед нами, нечто черное и огромное, в потоках воды и клочьях водорослей. В первый момент я подумал лишь о жутких рассказах Сильверджека о неизвестных морях и обитавших там странных чудовищах. Перед нами возвышалась Рагина, королева ледяных дьяволов и легендарная любовница Ракса. Мне даже не пришла в голову мысль, почему столь могущественное чудище вдруг заинтересовалось четырьмя ребятишками в лодке. Перед нами, преграждая путь, появилось раскачивающееся щупальце.
Лодка резко качнулась, когда Вольф отпустил руль. Мы чуть не потеряли равновесие, и тут чары рассеялись. Мы двигались параллельно толстому ржавому кабелю, с которого свисали в воду вертикальные цепи; он был протянут между двумя зданиями на мысах и, очевидно, служил для защиты устья и, соответственно, консервного завода от непрошеных гостей. Однако другую лодку они пропустили... Столбы дыма испускались паровыми лебедками, которые при появлении нашей лодки подняли кабель со дна моря.
- Кто-то приближается, - беспокойно сказал Сквинт.
От причала на одном из мысов к нам двигался быстроходный катер. Когда Вольф развернул лодку и направил ее в открытое море, я увидел людей, собравшихся на носу вокруг какой-то большой и сложной машины. Внезапно их окутало белое облако, и я услышал странное шипение. Вода в нескольких шагах от нашей лодки внезапно вспенилась.
- Это паровая пушка! - встревоженно пробормотал Вольф. - Ракс! Придется остановиться. - Он потянул рычаг назад, и мы мягко закачались на волнах, в то время как катер быстро приближался. Лицо Вольфа покраснело, и его страх быстро сменился возмущением. - Какое право они имеют в нас стрелять, вот что мне хотелось бы знать! Здесь Эрто! Они что, с ума сошли? Я еще поговорю об этом с отцом!
- Поговори, Вольф, - саркастически сказал я. - А пока поговори с ними, чтобы помочь нам выбраться из этого переплета. Ты не хуже меня знаешь, что консервный завод - запретная зона. Эти, на катере, думают, что мы астонцы!
Он бросил на меня испепеляющий взгляд, который сменился заискивающей улыбкой, когда катер подошел к нашему борту. Я заметил, что Сквинт, Лента и я автоматически переместились в переднюю часть кокпита, оставив на корме одного Вольфа, который держал обличавший его румпель.
- Это всего лишь компания подростков, - услышал я чей-то крик, затем лодка качнулась, и в нее спрыгнул человек. На нем была черно-синяя форма эртонского флота, и он стоял посреди кокпита, возвышаясь над нами.
- Ладно, - сказал он. - Чья это лодка?
- Она принадлежит Паллахакси-Сильверджеку, - поспешно сказал Вольф. - Он лежит пьяный в каюте, и нам пришлось взять управление на себя. Мы шли к вам за помощью.
Последовала короткая возня у двери в каюту, когда морской офицер, не веривший в пустые слова, отодвинул нас в сторону и спустился вниз, чтобы проверить сказанное Вольфом. Сквинт укоризненно смотрел на Вольфа.
- Как насчет шпиона? - громко прошептал он.
- Ты не сказал ему про шпиона!
- Заткнись! - прошипел в ответ Вольф. - Теперь мы уже не можем ничего изменить, да это и к лучшему. Они никогда не поверили бы в шпиона, но мы, по крайней мере, можем доказать, что Сильверджек пьян.
Офицер поднялся из каюты, брезгливо вытирая руки куском ткани.
- Вы знаете, что устье - запретная зона в военное время? У нас есть дела поважнее, чем играть роль няньки. Вы понимаете, что вас могли убить, если бы вы попали под удар наших пушек? А если бы вы налетели на заграждение?
- Да, но мы думали, что ничего страшного не будет, - пробормотал было Вольф, но тут же нашелся: - Наверное, стоит сказать вам, что отец моего друга занимает очень важный пост на консервном заводе. Его зовут АликаБерт.
Чтоб тебя заморозило, Вольф, чтоб тебя заморозило, подумал я. Ты что, не можешь понять, что я не нуждаюсь в отце? Но отрицать очевидное было бы глупо, и я ответил:
- Именно так. Мой отец - Алика-Берт. Меня зовут Алика-Дроув. И я вполне могу справиться с этой лодкой и сам!
Офицер пожал плечами, и на лице его появилось странное выражение. *
- Уверен, что можешь, - пробормотал он. - Счастливого пути. - Он перепрыгнул на борт катера, который отошел в сторону и умчался прочь.
Я направился в сторону кормы, и Вольф отступил в сторону, освобождая руль.
- Это было впечатляющее зрелище, Алика-Дроув, - сказал он.
* * *
После того как я безупречно провел лодку через гавань Паллахакси и привязал ее у набережной, мы договорились встретиться на следующее утро. Уже наступил вечер, когда я вошел во двор, где хранились лодки. Я хотел убедиться, что с моей плоскодонкой все в порядке; мне не удавалось взглянуть на нее в течение нескольких дней.
Пока я рассматривал корпус, обеспокоенный несколькими царапинами на лаковом покрытии подошел Сильверджек, пошатываясь и потирая громадными волосатыми кулаками покрасневшие глаза.
- Надо было меня разбудить, парень, - сказал он. - Когда мы вернулись?
- Недавно.
- Я спал.
- Вы были пьяны.
- Ну-ну, парень, - он с тревогой посмотрел на меня. - Не стоит об этом распространяться, верно?
- Да чего вспоминать, - я повернулся, собираясь уйти, но он схватил меня за руку.
- Отцу не скажешь, а, парень?
- А почему бы, собственно, и нет? Я еще расскажу и про то, как вы контрабандой доставляли спирт в "Золотой Груммет".
- Идем-ка со мной, Дроув, - спокойно сказал он, отпустив мою руку и давая мне возможность самостоятельно принять решение. Я пошел за ним. Садись, - сказал он, усаживаясь за свой стол и закуривая отвратительную сигару. - Нам надо кое о чем поговорить. - Твой отец - парл, и, я полагаю, ты думаешь так же, как и он. Теперь послушай меня. Здесь, в Паллахакси, мы бы и не знали, что идет война, если бы не Правительство с его нормированным распределением, мерзлыми ограничениями и мелкими грязными секретами. Мы продолжаем торговать с Астой, хотя приходится делать это исподтишка; мы продолжаем производить столько же рыбы и зерна, как и всегда, но Парламент заявляет, что мы не можем ими пользоваться, и забирает их у нас. Они говорят, что в городах на материке голод. Как же они управлялись до войны, хотелось бы мне знать? Мне кажется, что это война Парламента, не наша. Почему они не могут оставить нас в покое и воевать с астонцами сами - не знаю!