– Лента! – упрекнул я её. – Это ничем не поможет, не злись. – Но она была права: у Вольфа действительно был длинный нос. – Ты когда-нибудь замечала, как близко друг к другу посажены его глаза? – с интересом спросил я.
– Часто. – Она даже захихикала, но затем её глаза снова затуманились, когда невольное движение снова причинило боль.
– Лента, – быстро сказал я, – я думаю, ты очень красивая. Ты права, ты мне не слишком понравилась, когда я в первый раз тебя встретил, но теперь, когда знаю тебя лучше, я думаю, что ты очень симпатичная и… красивая, – неуклюже закончил я, думая о том, как у меня хватило смелости это сказать, но потом понял, что просто не слишком думал о том, какое произведу впечатление.
– Ты нормальный парень, если не обращать внимания на твои заскоки. – У неё были голубые глаза. Она долго думала, потом сказала:
– Если только я выберусь отсюда, ты знаешь, я… я постараюсь быть лучше. Может быть…
Может быть, если больше людей будут знать, какая я на самом деле, они станут лучше ко мне относиться. Я знаю, что произвожу плохое впечатление, так же, как и ты.
Я был уверен, что она говорит искренне, и мы поговорили ещё немного, прижавшись друг к другу и время от времени вздрагивая. Иногда она пыталась смеяться; значительно больше она плакала, но тихо, от боли, потому что не могла ничего с собой поделать. Я подумал, что она очень отважно ведёт себя. Она была слишком хороша для Вольфа.
Потом, наконец, пришли лорины.
Я не видел их приближения, но постепенно осознавал, что они наблюдают за нами с другой стороны озера. Их было, похоже, по крайней мере восемь, неподвижно стоявших в тени невысокого дерева, но в отношении лоринов этого никогда нельзя точно сказать; у них настолько мохнатые фигуры, что на расстоянии они сливаются друг с другом.
Меня беспокоила возможная неприязнь к ним Ленты.
– Лента, – спокойно сказал я, – там несколько лоринов, и я думаю, что они собираются помочь нам. Вот чего я ждал. Ты не будешь плакать или сопротивляться, если они придут и дотронутся до тебя, правда?
Она сглотнула, неуверенно глядя на туманные очертания.
– Сколько их там? Кажется, очень много. Они не опасны? Что они собираются делать?
– Спокойно. Они до тебя только дотронутся, вот и всё. Расслабься и жди, когда они придут.
Я крепче обнял её, чтобы унять её дрожь, и она зарылась головой в мою одежду. Лорины какое-то время наблюдали за нами, а потом все вместе начали двигаться в нашу сторону по хрустальной поверхности озера. Они подходили все ближе, и, думаю, Лента ощущала их близость, потому что почти перестала дрожать и обняла меня, а я был достаточно спокоен, чтобы наслаждаться этим.
– Дроув, они близко? – прошептала она. – Я уже не боюсь. Извини, что вела себя как ребёнок.
– Они здесь, – сказал я.
Я встал, и они подошли к Ленте.
Она смотрела на них, присевших вокруг неё, и в её глазах не было отвращения или ненависти. Когда они коснулись её своими лапами, она даже не вздрогнула. Она смотрела на меня с немым вопросом, пока они плотнее окружали её, убаюкивая странным пришёптыванием.
– Они знают, что делают, – сказал я. – Расслабься и ни о чём не беспокойся. Спи.
Вскоре её глаза закрылись, и тело обмякло на руках лоринов. Я отступил назад, на покрытый травой островок, и стоял там в полной безопасности, чувствуя одурманивающий туман мыслей лоринов, так что меня тоже начало клонить в сон. Лорины теперь были неподвижны, опустив головы на свои мохнатые груди, собравшись вокруг Ленты – немая картина на фоне сверкающего озера. Я сел…
Следующее, что я помню: озеро, ставшее жидким, плескалось у моих ног, а лорины бежали по воде ко мне, неся неподвижное тело Ленты, в то время как позади них отчаянно размахивало в воздухе гибкое щупальце. Они положили её рядом со мной, и самый крупный из них долго смотрел мне в глаза. Потом они ушли.
Я повернулся к Ленте. Она лежала неподвижно, лицо её было бледным, но спокойным. Быстро оглядевшись по сторонам, я положил руку на её мягкую грудь, но не почувствовал ни сердцебиения, ни дыхания. Я не чувствовал даже тепла…
Может быть, я держал там руку несколько дольше, чем следовало; во всяком случае, вскоре её грудь вздрогнула и тело быстро порозовело по мере того как восстановилось сердцебиение, и она снова начала дышать. Я быстро отдёрнул руку – как раз в тот момент, когда она открыла глаза.
– Ох… – Она посмотрела на меня с лёгкой улыбкой и быстро ощупала себя, словно что-то вспоминая, и я почувствовал, как жар приливает к моему лицу. – Что случилось, Дроув? Как я сюда попала?
– Лорины усыпили тебя и вытащили из озера, – коротко сказал я и встал. Период нашей близости закончился; мы приобрели нечто общее и в итоге лучше знали теперь друг друга.
– Пойдём найдём остальных, – предложил я.
Она вскочила, полностью придя в себя. Только голубой след вокруг лодыжки напоминал о драке. Лорины способны и не на такое.
– Как долго я спала?
– Ты проснулась почти сразу же, как только они положили тебя на землю.
– Угу… Спасибо, Дроув. – Она взяла меня за руку. – Будем дружить?
– Она была очень серьёзна.
– Угу, – застенчиво улыбнулся я.
Мы пошли через болото, стараясь держаться сухих мест.
Вскоре мы увидели Кареглазку и Вольфа, стоявших возле берега реки, и я отпустил руку Ленты, словно она была раскалена докрасна.
После объяснений и нескольких вопросительных взглядов Кареглазки, которая явно была возмущена нашей вынужденной близостью с Лентой, мы продолжили наш путь вдоль берега реки. Был конец дня, и солнце опускалось всё ниже, так что мы сократили наши планы, чтобы добраться в Паллахакси до темноты.
Вдруг Вольф остановился и сказал:
– Посмотрите туда. Что это за штуки, как вы думаете?
Штук было несколько, и их покрывал брезент. Они находились на равных расстояниях друг от друга вдоль берега реки; повернувшись, я увидел, что ряд тянется почти до самого мыса. Ничего не зная об этих предметах, я чувствовал в них что-то зловещее; было нечто неумолимое в том, как они уходили вдаль.
– Я узнаю у отца, – неуверенно пообещал я. И тут же представил бесстрастное выражение его лица, с каким он будет спрашивать о якобы неизвестных ему вещах. Ведь если бы нам полагалось об этом знать, то эти предметы не были бы столь хорошо спрятаны.
Мы обсуждали эту загадку всю дорогу в Паллахакси, покуда её не вытеснила новость о том, что Сквинт до сих пор не вернулся домой.
Глава 10
Дом Ленты находился в северной части города, за гаванью. Пока мы шагали через предместья, она пригласила нас зайти к ней выпить чаю; было жарко, все мы хотели пить, а её дом стоял ближе всего. Думаю, Вольфа несколько раздражало, что Кареглазка и я оказались в числе приглашённых. Дом был очень маленьким, и, несомненно, это нанесло удар по его гордости – оказывается, его избранница оказалась всего-навсего дочерью рыбака, хоть и с «положением в обществе». Отец Ленты встретил нас в крохотной гостиной.
– Как только вы могли его потерять? Он же ещё ребёнок. Вы несли за него ответственность!
Отца Ленты звали Паллахакси-Стронгарм, и его имя – Сильная Рука – очень хорошо ему подходило; его грозная фигура, казалось, в гневе заполняла всю комнату.
– Ты же знаешь, какой он непоседливый, – добавила мать, ПаллахаксиУна. – Ты же знаешь, что за ним всё время нужен глаз да глаз!
– Мама, он просто ушёл, – беспомощно сказала Лента.
– Это ты так говоришь. Я одного не могу понять, почему ты за ним не следила? Почему ты вернулась без него?
Лента плакала, а Вольф в замешательстве молча стоял рядом. Нужно было что-то делать.
– Ленту схватил ледяной дьявол! – в отчаянии выпалил я. – Нам потребовалась куча времени, чтобы её освободить, и мы в самом деле думали, что Сквинт ушёл вперёд!