Выбрать главу

– Её… что? – в лице громадного мужчины произошла разительная перемена, он уставился на дочь. – Где он тебя схватил, девочка? С тобой всё в порядке? Как это случилось?

– Он… он схватил меня за ногу, – всхлипнула она. – Сейчас уже всё в порядке, в самом деле в порядке.

Стронгарм опустился на колени, нежно ощупывая оцарапанную ногу Ленты своими грубыми руками.

– Бедная моя девочка, – пробормотал он. – Тебе больно, милая?

Извини… извини, что я на тебя кричал. – Он снял с её ноги туфлю. – Сядь, милая, – сказал он. Он поднял голову, и я увидел слёзы в его глазах. – Уна, принеси, пожалуйста, горячей воды.

Они обмыли ногу Ленты, намазали её мазью, стали утешать дочь и вообще начали суетиться вокруг неё. Мне стало ясно, почему Лента такая. Когда тебе постоянно твердят о том, какая ты красивая и умная, нетрудно поверить в это самой.

Потом Стронгарм, ставший совсем другим человеком, многократно поблагодарил меня за участие в спасении дочери и обещал всё, что я только захочу. Несмотря на то, что я, как он сказал, сын дармоеда из правительства. Наконец мы вернулись к проблеме Сквинта, который всё ещё не вернулся, но уже более спокойно.

– Этот маленький мерзляк, вероятно, забавляется где-нибудь в мастерской с этим бездельником Сильверджеком, – предположил Стронгарм. – Я всегда говорил, что он проводит там слишком много времени. Схожу посмотрю. Ты, Кареглазка, загляни в «Груммет». Дроув и ты, как там тебя зовут… Вольф, сходите к себе домой и проверьте там. Встретимся снова здесь. Ладно?

Как я и ожидал, дома у нас его не было. Родители сидели в гостиной. Мне порой было интересно, чем занимаются взрослые, когда они одни. Они были крайне неподходящей компанией друг для друга.

– Мы уже думали, что с тобой что-то случилось, – вскипела мать. – Ты же знаешь, мы беспокоимся о тебе, Дроув.

– Я только зашёл на минутку посмотреть, не было ли здесь ПаллахаксиСквинта, – объяснил я. – Он потерялся. Я пойду обратно, помогать его искать.

– Ты никуда не пойдёшь, – голос отца приобрёл хорошо знакомый мне непреклонный тон.

– Я не позволю своему сыну болтаться ночью по окрестностям в поисках отродья какого-то рыбака. Ты останешься здесь, мой мальчик, и пойдёшь спать.

– Что плохого в рыбаках? – горячо спросил я. – Что бы ты делал на своём мёрзлом консервном заводе, если бы не было рыбаков?

Мать встревоженно привстала, с опозданием почуяв нарастающий скандал.

– Твой отец считает рыбаков достойными уважения людьми, Дроув, – прощебетала она. – И я тоже. Но это не значит, дорогой, что мы считаем их детей подходящими товарищами для тебя.

Отец не был склонен к увещеваниям – Иди к себе в комнату и оставайся там. Увидимся позже, – отрезал он.

Я знал, что нет никакого смысла спорить с отцом, потому что физически он был сильнее меня. Я пошёл к себе в комнату с чувством, что очень долго оттуда не выйду. Открыв окно, я выглянул наружу. У меня было искушение выбраться и убежать, но меня удержала мысль о том, что это ничего не решит. Я увидел свет фар у ворот, и на лужайку медленно въехал мотокар.

Сначала я подумал, что это приехал за мной отец Ленты, но потом понял, что у него не могло быть мотокара. Вероятно, это прибыл один из папиных мёрзлых сотрудников с завода. Машина остановилась у самого коттеджа и быстро, коротко прогудела. Я отступил за занавески, услышав, как открывается входная дверь. Отец быстро подошёл к мотокару, навстречу ему вышел человек. Я узнал Хорлокс-Местлера.

В их поведении было что-то таинственное.

– Ты, конечно, знаешь, что ищут мальчика, Сквинта, – говорил Местлер.

– Мой сын мне сказал, – так же тихо ответил отец. – Он хотел присоединиться к поискам, но я его не отпустил.

– Почему?

– Ну… – отец смутился. – Я имею в виду, это могло бы показаться странным… Сын Парламентария…

– Берт, ты дурак и не понимаешь детей, – к моему удовольствию бросил Местлер. – Будет странно, если он не станет участвовать в поисках.

Отношения между нами и городом и так уже порядком натянуты; так пусть твой сын покажет, что и мы не стоим в стороне от жизни и нужд простого народа.

– Это не так просто… – пробормотал отец. – Он вёл себя нестерпимо грубо!

– Это твоя проблема. Впрочем, я пришёл не за этим. Боюсь, плохие новости. «Изабель» задерживается.

– Опять? Ракс, с такими темпами она вряд ли успеет до грума!

– Этого-то я и боюсь. Теперь, возможно, придётся разгружаться у новой пристани, чего нам не слишком хотелось бы. Так или иначе, я хочу, чтобы завтра ты первым делом организовал всё, что требуется. Обеспечь, чтобы дорога в скале была закончена как. можно скорее.

– Конечно, конечно. Местлер внезапно усмехнулся.

– Не стоит так волноваться, Берт. Всё будет в порядке, вот увидишь. – Он забрался обратно в мотокар и уехал.

Чуть позже отец вошёл в мою комнату. Я вежливо взглянул на него.

– Я немного подумал о причинах твоей отвратительной грубости, – деревянным тоном произнёс он, – и пришёл к выводу, что, возможно, это простительно в подобных обстоятельствах. Беспокоясь за своего друга, ты просто сорвался. Ты молод, а подростки легко теряют контроль над собой…

– Послушай, ты что, хочешь сказать, что разрешаешь мне участвовать в поисках мальчишки, который, может быть, лежит сейчас в темноте и холоде со сломанной ногой?

Он тяжело сглотнул, открыл рот и снова его закрыл. Наконец, он обрёл дар речи:

– Катись отсюда!

* * *

Помню, тогда мне пришла в голову мысль, что Сквинту повезло с отцом: никто не смог бы лучше него организовать поиски – не просто из-за того, что это касалось его лично; казалось, он был прирождённым руководителем, умевшим подчинять людей своей воле силой убеждения и, может быть, лишь изредка физическими угрозами. Позже Кареглазка сказала мне, что, хотя Стронгарм не занимал никакого официального поста в городе, тем не менее к нему относились с уважением, и он считался лидером в местных делах.

Кареглазку, Ленту, Вольфа и меня поставили в середине цепочки и велели отправляться туда, где мы в последний раз видели Сквинта. Посмотрев налево, я мог увидеть факелы на расстоянии почти до самого Пальца; направо линия уходила далеко в глубь материка. Пока организовывались поисковые группы, приехали ещё добровольцы из города, и к этому времени нас было уже более сотни. Внизу, в долине реки, двигались огни повозок, экипажи которых вели поиски наугад.

Мы медленно направились вниз по склону холма, держа факелы над головой, пока у нас не устали руки. Время от времени Кареглазка и я видели сжавшуюся в комок фигуру в кустах, но, когда мы подходили ближе, это всегда оказывался спящий лорин или локс, или даже просто колючие заросли.

Я обнаружил, что думаю о лоринах. Если кто-то и мог найти Сквинта, то они, с их сверхъестественной способностью ощущать эмоции попавшего в беду человека.

Вдруг я услышал восклицание Вольфа. Он наклонился, показывая что-то Ленте.

– Что там? – крикнул я. Он повернулся ко мне.

– Это кожура желтошара. Это… – Он снова повернулся к Ленте, и они начали что-то обсуждать, показывая на землю. – Идите сюда! – крикнул он.

Мы подошли к ним, и Вольф показал на речной ил. Постепенный отлив обнажил широкую полосу чёрной грязи между берегом и рекой, и в этом месте я мог различить следы, отпечатки в иле. Я подошёл ближе, оскальзываясь и держа факел высоко над головой. Я увидел длинную одиночную борозду, уходившую в тёмную воду, и параллельно борозде ряд маленьких глубоких следов. Очевидно, кто-то в этом месте столкнул в устье реки лодку, забрался в неё и поплыл… куда? Его целью мог быть только консервный завод.

– Это могут быть следы Сквинта, – заключила Лента. – Они достаточно маленькие. И это очень похоже на него – отправиться исследовать завод, поскольку он знает, что ему туда не положено.