— Полет состоится? — спросил он.
— Конечно, слишком много денег уже вбухали в этот проект. Научные результаты его будут столь грандиозны, что до Марса вы обязательно доберетесь. Вас, бродяг, туда пинками под зад загонят. Будь моя воля, я бы вас отправил и на «Союзах». Какая разница, на чем вы долетите до цели? Главное, что вы там окажетесь, и вот тогда начнется другая история. Мы, оставшиеся на Земле, превратимся для вас в бессмысленное и пустое воспоминание, а жизнь ваша станет увлекательной, простой и понятной — вы будете существовать и проявлять свою природную смекалку только для того, чтобы выжить. А это как раз то, чего так не хватает сейчас нашему обществу и всему человечеству. Мы разучились бороться, пора браться за ум. Иначе мы просто вымрем. Когда попадете на Марс, работайте, не жалея сил, прошу вас.
— Никогда не думал, что все так серьезно, — удивился Логов. Увлеченный подготовкой к полету, он мало думал о судьбах людей, остающихся на Земле. — Забыл, что вы тоже заинтересованы в том, чтобы мы долетели. Как-то вылетело из головы, что это вы придумали корабли и всякие научные штуки, которые позволят нам выжить.
— И правильно. Зачем вам думать о нас, людях? Мы для вас отрезанный ломоть. И то, что вы для нас едва ли не единственный шанс на спасение, не должно отвлекать вас от главной цели полета — завоевания Марса!
Патетическая речь доктора не произвела на Логова должного впечатления. Он не слышал ничего подобного ни от руководства Агентства, ни от чиновников из группы управления полетом. А это означало, что эту красивую белиберду про спасение человечества доктор придумал сам. Так что не было ни малейшего основания относиться к его словам серьезно.
Про свой мотив Логов знал лучше доктора. Было бы смешно, если бы это было не так. И ни разу до сих пор в его голове не возникли мысли о том, что ему предстоит спасти человечество. Увы, Логов не умел представлять себя частью человечества, и до разговора с доктором даже не догадывался, что такие мысли могут появиться у кого-то другого. Он решил, что доктор, наверное, говорил о чем-то очень сложном и аллегорическом, а он понял его неправильно. Но разбираться со смыслами было скучно, Логова больше волновал другой вопрос, практический: кто он — этот маляр, которого Агентство подыскало ему в напарники.
Адрес своего предполагаемого соседа по базе Логов узнал в бухгалтерии, он решил, что будет правильным навестить его. Но опоздал, маляр пришел к нему сам. Наверное, это была хорошая идея — познакомиться до старта, раз она показалась разумной обоим.
Вердиктов оказался крупным человеком. Может быть, он был не очень высоким, метр восемьдесят, не больше, но крепким, широким в кости. И руки у него были огромные, как клешни. Логов сразу понял, что маляр очень сильный человек. Его предположение немедленно подтвердилось, когда Логов попробовал пожать протянутую руку. Ладонь его быстро и безвольно скользнула в чуть влажные ладони Вердиктова и потерялась там. Логов не догадывался, что у него такие маленькие руки. А потом гость еще и сжал его несчастные пальцы, и стало понятно, что он неимоверно силен. Было очень больно. Вроде бы даже раздался хруст. Логов подумал, что теперь нескоро сможет пользоваться вилкой и ложкой.
Во всем, что связано с предстоящим полетом, следовало искать хорошее. Логов подумал, что такой человек, как Вердиктов, обязательно пригодится на Марсе, если вдруг понадобится таскать тяжелые камни для укрепления их жилища.
— Это я хорошо придумал познакомиться с вами перед полетом, — приветливо сказал Вердиктов. — Посчитал, что личная встреча не помешает.
— Мы должны лучше узнать друг друга, — подтвердил Логов.
— Вот именно!
На первый взгляд Вердиктов производил впечатление не слишком развитого человека. Логов допускал, что его мнение может оказаться неверным. Тем интереснее было узнать, что заставило маляра покончить со своим земным существованием. Сразу стало понятно, что тот не разделял желания Логова отыскать истинный смысл жизни, не думал и о возможности совершить по-настоящему героический, достойный воспоминаний поступок, чтобы потом, умирая, можно было бы с гордостью утверждать, что не напрасно прожил отведенные ему судьбой годы. Логову показалось, что Вердиктова не интересуют проблемы жизни и смерти.