— Почему?
— Потому что здесь речь идет не столько о механике, но о соответствующем душевном настрое оператора. Он сказал, что только переселенец, которому известно, что он никогда не сможет вернуться на Землю, способен поймать устойчивую волну многомерного мира, что и должно сделать перемещение возможным. На Земле пока еще ни один доброволец не сумел довести свое сознание до такой степени проникновения в тонкие структуры космоса.
— Твой изобретатель считает, что мы с тобой сумеем это сделать?
— Он с завистью сказал, что мы даже представить себе не можем, до какой степени отчаяния доведет нас самое непродолжительное пребывание на Марсе. И добавил, что для того, чтобы выжить, обязательно придется совершать подлые и мерзкие поступки. Он позавидовал переселенцам и выразил надежду, что перенесенные ими страдания и невзгоды обязательно заставят его устройство сработать.
— Добрый человек!
— Настоящий изобретатель!
Следующие дни ушли на утомительные тренировки со скафандрами. Логов быстро затвердил порядок действий при подготовке скафандра к использованию и уже через два дня научился надевать его без помощи друга. У Вика без Логова ничего не получалось.
— Придется тебе следующие пятьдесят лет, или сколько там мы с тобой протянем на Марсе, провести вместе со мной в качестве гардеробщика.
— Я обещаю, — автоматически подтвердил Логов, так как прекрасно понимал, что даже если бы и захотел, куда бы он мог смыться из пещеры, которую готовит для них строительный 3D-принтер?
Каждый день, сразу после окончания занятий, Логов отправлялся к Марте. Они гуляли вдоль реки, наслаждаясь чудесным видом текущей вдаль воды, это было то, что на Марсе он никогда не увидит. Логов пытался запомнить, как выглядит спокойно текущая вода, но сделать это было чрезвычайно сложно, потому что случайный солнечный луч или внезапно появившийся над рекой туман самым причудливым образом меняли, казалось бы, двести раз увиденную картинку. Марта познакомила его с наиболее красивыми местами города, Логов был ей благодарен. Воспоминания о впечатлениях — это единственное, что останется на память о Земле. И еще о Марте.
А потом вдруг оказалось, что до старта осталось всего два дня. А это означало, что настал их последний вечер. Завтра утром его закроют на карантин. Именно сегодня он должен сказать Марте свои самые последние слова. Другой возможности у него больше не будет.
— Получается, что сегодня мой последний день на Земле, — сказал Логов с невыразимой грустью.
— Да. Завтра — карантин.
— Не знаю, что сказать. Не придумывается.
— Не верю, — улыбнулась Марта.
— Все равно придется говорить.
— Начинай.
— Зря, наверное, мы с тобой так много бродили по городу. У меня появились веские причины отказаться от полета. Оказывается, я слишком много теряю.
— Ты раньше не знал, что наша Земля красивая?
— Я не про Землю, а про тебя говорю. Путешествие на Марс — слишком маленькая плата за расставание с тобой. Без тебя я, наверное, долго не протяну, — начал он, но сбился с мысли и замолчал.
— Глупый, неужели ты подумал, что я отпущу тебя на Марс одного, я полечу с тобой.
Впервые в жизни Логов обрадовался, услышав, что его назвали глупым. Он крепко обнял Марту.
— Это правда? — никогда прежде он не слышал ничего более потрясающего.
— Клянусь синей биожидкостью, которая течет у меня в жилах вместо крови!
— Господи! Спасибо за все, что ты для меня сделал! — произнес Логов.
Известие казалось слишком фантастическим, чтобы он мог поверить в него, вот так сразу. Почувствовал ли он себя счастливым? Нет, конечно. Он ощутил только одно: как и говорили древние греки, ему теперь было некогда думать о пустяках, он должен был сделать счастливой Марту. Можно ли добиться этого на Марсе?
— Вынужден запретить тебе даже думать о полете! — Логов нахмурился и сказал то, что, по его мнению, он должен был сказать: — На Марсе очень опасно. Я боюсь за тебя. Нечего тебе там делать.
— А за других переселенцев не боишься?