Эта была странная история без начала и конца. Если бы у Логова спросили, зачем он ее рассказал, то он не смог бы ответить. Не помнил он и то, почему прекратил свои попытки. Хорошим ведь ему стать так и не удалось.
Вик посмеивался и грозил использовать этот классный сюжет в своем новом тексте. Марта была сосредоточена и удивлена. Более того, она задала несколько уточняющих вопросов, чем еще больше запутала ситуацию.
— Зачем ты нам рассказал все это?
— Не знаю, почему-то вспомнилось. Вот теперь сижу и думаю, как бы сложилась моя дальнейшая жизнь, если бы у меня получилось?
— Не болела ли у тебя голова, когда ты решил стать хорошим?
— Нет, — ответил Логов. Ему не пришлось вспоминать, как дело обстояло на самом деле. Он знал, что в те годы с головой у него все было в порядке. Если бы она болела достаточно продолжительное время, он бы обязательно запомнил.
— А сейчас не болит?
— Нет, и сейчас, вроде бы не болит, не жалуюсь.
— Хорошо.
— Кстати, Марта, я давно хотел спросить, ты случайно не знаешь, сопровождается ли психическое расстройство головной болью? Или пока голова не болит, можно быть спокойным за свою психику?
— По-разному бывает.
— Да не волнуйся ты так! — сказал Вик. — Я уже тебе говорил, что нам с тобой переживать не стоит.
— Почему? — удивился Логов.
— Потому что.
— Не обращай внимания на Вика, расскажи еще одну историю, — сказала Марта.
Логов задумался и вспомнил подходящую историю.
— После окончания университета я устроился на одну необременительную и хорошо оплачиваемую работу. Меня все устраивало, я даже собрался заняться какими-то полезными для астрономии научными исследованиями. Тема попалась интересная и перспективная. Я увлекся и рассчитывал, что после окончания серии экспериментов, мне удастся продлить контракт, даже составил план дальнейшей работы. Но не вышло. Однажды меня вызвал к себе директор, что само по себе было удивительно. Как говорится, не каждый день удостаивался внимания такого большого человека. В кабинете, куда меня пропустили сразу, не заставив ждать в приемной ни минуты, я увидел прилично одетого человека средних лет (вряд ли ему было больше сорока). Человек этот отличался бравым видом и хорошо сложенной фигурой, было видно, что занятия спортом составляют немалую часть его жизни. Особых примет человек не имел, разве что на правой щеке от уха до рта тянулся ровный аккуратный шрам. Интересный разговор о перспективах развития астрономии закончился неожиданным предложением о сотрудничестве. Человек, оказывается, возглавлял Центр по возрождению научной фантастики. Он заявил, что там, наверху (при этом он указал пальцем на потолок), крайне заинтересованы в успехе проекта. Меня рекомендовали, как человека, способного принести пользу. Я понадобился по вполне понятной причине, молодые специалисты, работающие в Центре, очень плохо разбирались в астрономии и вообще в науке. Требовался человек, который бы сумел разглядеть в поступающих рукописях интересные идеи и отбрасывал в сторону явную белиберду. Я колебался. И тогда человек со шрамом сказал фразу, которая заставила меня принять предложение. «Нельзя придумать то, что не может быть реализовано».
— Очень хорошо, — сказала Марта.
— С этим Центром наверняка связаны какие-нибудь интересные истории, — сказал Вик. — Ты долго там проработал?
— Нет, — сознался Логов. — Всего несколько недель. Меня разоблачили и выгнали, я оказался несерьезным человеком.
— Неужели не справился?
— Хозяев Центра не устроило мое мировоззрение. Они считали себя инопланетянами, а я им не поверил.
— Что случилось с этим Центром дальше? — спросила Марта.
— Никогда больше о нем не слышал, — сказал Логов и сам удивился, что долгие годы не вспоминал о Центре и не интересовался его судьбой.
На следующий день Вик вызвал Логова в технический модуль, ему понадобилась помощь.
— Надо поговорить, — сказал он, как только Логов снял скафандр. — Что это за белиберду ты вчера вечером нам наплел?