Стараясь сохранить хорошее настроение, я поймал на себе несколько удивлённых и укоризненных взглядов. Вскоре я покинул это место. Буквально вбежав домой, я бросил взгляд на свое отражение и замер. В отражении увидел растрёпанного парнишку с красными щеками, словно я действительно сейчас катался с горки. А потом приложил ладони к щекам — они были холодными, как в детстве. Получается, что всё, что я вижу- это реально! И снег, и мороз, и ветер, и солнце, и….
И тут я словно пришёл в себя. Алёнка. Судорожно достав телефон из кармана, обнаружил там несколько пропущенных звонков от неё.
Я быстренько набрал номер, и пока звонки шли, нетерпеливо топтался на месте. Лишь бы она ответила. Я всё объясню. Она поймёт. Поймет, когда потрогает мои холодные щеки, поймет если я докажу, что не сумасшедший…
Алёна не ответила на мой звонок. Ну вот, наверно обиделась. Ну, это ничего. Я найду нужные слова, чтобы убедить её в моей правоте.….
Позже еще долго ходил из угла в угол по квартире, вспоминая то, что видел сегодня. Эмоции ещё бушевали во мне, прежде чем лег. И уже перед тем, как задремать, резко открыл глаза. Я упустил одну очень важный факт- время.
Откинув одеяло, сел в кровати.
— Так, нужно хорошенько подумать. Когда я пошёл в магазин, время было в районе обеда. А когда шёл домой- вечерело. Но по ощущениям, когда я был там, казалось, что времени прошло не более десяти- пятнадцати минут. Фиг с ним, даже если взять целый час. Но куда девалось остальное время? Так же не бывает!
А это значит, что нужно обязательно этот момент изучить. А если еще Алёна мне поможет, то мы этот момент влёт вычислим.
Утро началось неожиданно. Сначала услышал знакомый треск, и, не успев понять что происходит, почему-то оказался на полу, пытаясь прийти в себя. А сам уже заглядывал туда.
А там…там я увидел маму. Мама была молода, очень красива и счастлива. Она прогуливалась с мужчиной, который галантно поддерживал маму за локоток. Мама довольно щурилась и улыбалась. Иногда кокетливо поводила плечами. И одета мама была необычно — классические элегантные брючки, туфельки на маленьком каблучке, кофточка, подчеркивающая её худенькую фигуру. И никаких мешковатых кофт, и нет платка, обычно ютившегося на её плечах. И нет на мамином лице глубоких морщин, лишь тоненькие паутинки возле глаз от улыбки.
Я подался вперёд, пытаясь рассмотреть мужчину. Что-то было знакомое в его фигуре, будто знал его давно, а потом забыл. Но взгляд вновь и вновь возвращался к маме.
Не отводя от неё взгляда, нащупал рукой телефон, нашёл нужный номер и поднёс телефон к уху, дожидаясь ответа.
— Алё.
Услышав мамин сонный голос, я даже выдохнул от облегчения.
— Ты где? — почему-то спросил я.
— И тебе доброе утро, сынок… Странный вопрос в семь утра. Я дома- спокойно ответила мама.
Я же замер, словно моё сознание раздвоилось. И там и тут она была одновременно, и я прекрасно видел, что она не подносила телефон к уху, но, тем не менее, я с ней сейчас разговариваю. То есть у меня одновременно две одинаковые мамы? Или же одна, но…
— Ты чего, Максим, приснилось чего?
Я автоматически кивнул головой.
— Приснилось.
А потом:
— Давай я сегодня приеду к тебе, мам.
— Давай, сынок.
Выдохнув, я лег на спину. Или же у одной матери всё же сын шизофреник. То есть я снова вернулся в исходную позицию. Что я всё же болен и мне нужна профессиональная помощь.
Но эти ощущения от нахождения в тех мирах. Они были яркими и настоящими. Значит, сейчас у меня два пути. Первый — это погодить и ещё понаблюдать за другими мирами, второй — сдаться. Сдаться мыслям, страхам, обстоятельствам. Первый путь меня устраивал больше на сегодняшний день. Поэтому начать утро с чашечки кофе будет самым правильным решением.
— Мам, а помнишь своего поклонника? Имени его не помню. Высокий такой. Я ещё в школе учился, а он ходил к тебе украдкой, пока меня дома не было.
Мама смотрела спокойно, но пытливо, словно надеялась прочитать ответы на моём лице.
— Чего это ты вспомнил? — она посмотрела в окно, словно избегая моего взгляда.
— Не знаю. Вспомнил вот что-то — я пожал плечами.
Мама тихо вздохнула.
— Геннадий Павлович — она замолчала на некоторое время, а потом: