– Отпусти меня... я сделаю тебе больно...
– Ты легче пёрышка.
Спасаясь другим путём, Гарретт изогнулась, попытавшись сползти вниз, но движение отозвалось острой, горячей пульсацией внутри. Она остановилась, её гениталии замерли, прижавшись к его. Нервные окончания и мышцы напряглись на грани разрядки. Содрогаясь, всё, о чём она могла думать, было то, как сильно ей хотелось потереться об этот жёсткий стержень, выписывая маленькие круги.
Она посмотрела на Итана, в чьих глазах зажглось порочное веселье. Когда она поняла, что он точно знал, как она себя чувствует, её лицо стыдливо вспыхнуло.
Его рука скользнула по её ягодицам, крепко их обхватив. Бёдра приподнялись вверх, заставив её ахнуть.
– Позволь помочь тебе, agra, – прошептал он.
– Ты можешь помочь мне, отдыхая и не вскрывая рану чрезмерными физическими усилиями.
Он пощекотал носом её шею и имел наглость сказать:
– Мне всё ещё осталось показать тебе сто восемнадцать позиций.
Гарретт оттолкнула его руки и осторожно откатилась вбок. Когда она села, причёска рассыпалась и волосы упали на плечи.
– Если не хочешь скончаться в процессе, то не стоит.
– Садись сюда, – пригласил Итан, похлопав себя по коленям. – Мы займёмся чем-нибудь простым и медленным.
– Меня беспокоят не только физические усилия, но и кровяное давление. Ты перенёс операцию на артерии две недели назад, Итан. Ты должен оставаться в покое и тишине, пока она полностью не заживёт.
– Она уже зажила. Я практически пришёл в себя.
Гарретт бросила на него раздражённый взгляд, пытаясь закрутить и заколоть волосы.
– Если ты не обнаружил способ бросить вызов законам биологии, то, безусловно, не мог ещё выздороветь.
– Для этого я вполне здоров.
– Как твой доктор, я не согласна.
– Я тебе докажу. – Наблюдая за реакцией Гарретт, он опустил руку на выпуклость спереди брюк и начал медленно потирать.
Её глаза расширились.
– Ты же не собираешься... Господи. Прекрати, немедленно... – она схватила его за запястье, отдёргивая руку от паха. К досаде Гарретт, Итан звучно рассмеялся.
Взволнованная и раздражённая она пробормотала:
– Ох, давай, продолжай, доведи себя до аневризмы.
Итан ухмыльнулся.
– Оставайся и посмотри, – отозвался он, продолжая шокировать Гарретт. Обхватив её за талию, он вместе с ней упал на кровать и застонал, когда они оба жёстко приземлились на бок. – Ах. Проклятье.
– Это послужит тебе уроком! – воскликнула Гарретт, пока он продолжал посмеиваться.
– Не ругайся, – уговаривал он, устраивая её, прижав к себе спиной. – Оставайся и полежи со мной. – Его улыбающиеся губы нежно поигрывали у неё за ушком и пробегали вдоль шеи. – Оставайся в моих объятиях, где тебе и место, cushlamacree. – Он водил рукой по телу Гарретт, слегка поглаживая то тут, то там. – Между прочим, у нас так и осталось незавершённое дело. – Он потёрся губами о край её ушка. – Ты не сдержала обещания.
Недоумевая, она повернула к нему лицо.
– Какое?
Пока Итан говорил, он водил губами по её щеке.
– В ночь перед операцией. Последнее, о чём я просил, это сказать несколько слов. Но ты их так и не произнесла.
– О. – Под лёгким прикосновением его губ по её коже разливалась краска смущения. – Я боялась, – хрипло призналась она. – Подумала, что ты дольше проживёшь, если я заставлю тебя ждать.
– И я всё ещё жду.
– Я не имела в виду... извини, я была так... но так и есть. Конечно же, так и есть. – Гарретт осторожно развернулась в божественном тепле его объятий и легла к нему лицом. Она прочистила горло и проговорила слегка задушенным голосом: – Я люблю тебя.
В этот же самый момент Итан начал задавать вопрос:
– Ты имеешь в виду...
Они оба замолчали. Как же неловко. С поверженным стоном Гарретт легла на спину и закрыла глаза, слишком смущённая, чтобы посмотреть на любимого. Когда она решилась признаться мужчине в любви впервые в своей жизни, всё пошло наперекосяк.
– Я люблю тебя, – повторила она. Но слова прозвучали совсем не так, как когда он их говорил. Она хотела что-то добавить, сделав признание более красноречивым, но не могла придумать, что именно. – Ты так красиво выражался, – пробурчала она, – даже когда находился в полуобморочном состоянии. Мне бы хотелось сказать что-нибудь поэтическое, ведь я чувствую... Чувствую... но ты был прав, в моём теле отсутствует романтическая косточка.
– Сладкая моя... посмотри на меня.