– Элиза, – спросил один из них, – почему доктор Гибсон не поднялась к нам наверх, как обычно?
– Доктор вернулась сегодня поздно, сэр, – последовал ответ горничной.
– Где она? Я бы хотел, по крайней мере, пожелать ей доброго вечера.
Голос горничной стал звучать выше.
– О, мистер Глейг, не получится, она с пациентом.
– В такое время? – недовольно спросил другой мужчина.
–Так и есть, мистер Оксли. – В порыве вдохновения, Элиза добавила: – бедный парнишка сломал себе дверцовую кость.
Услышав незнакомое слово, Итан вопросительно посмотрел на Гарретт.
– Берцовую, – сказала она, сокрушённо уронив лоб на его плечо.
Итан улыбнулся и слегка её приобнял. Она благоухала, словно только что постиранные вещи, с примесью слабой солоноватой нотки прохлады. Он хотел проследить за ароматом, который исходил от нежной тёплой шеи и исчезал под лифом платья.
Снаружи, Элиза принялась рассказывать об опасном характере “дверцовых” травм, которые, если не лечить должным образом, могут привести к “коленной хромоте”, “щиколотковым ковыляниям” и даже “отрубации". Гарретт раздражённо вертелась, слушая, как горничная со знанием дела читает лекцию.
– Она обеспечивает нам прикрытие, – весело прошептал Итан.
– Но они выйдут за порог и начнут повторять её тарабарщину, – прошептала она в ответ, – и вскоре моя комната ожидания заполнится пациентами с дверцовыми жалобами.
– Это новая область медицины. Вы станете новатором.
Он услышал её приглушённый смешок. Она продолжала льнуть к нему, пока трое констеблей выражали сочувствие несчастному пациенту. В конце концов, мужчины разошлись, сердечно распрощавшись. Итан обнаружил, что его рука украдкой обвила Гарретт. Выпустить её из объятий казалось сродни попытке размотать стальную пружину.
– Вам лучше пойти наверх к отцу, – проговорил он с трудом.
– Элиза приглядит за ним несколько минут, пока я покажу вам стёкла. У меня есть крылья насекомых... пыльца... лепестки цветка. Что бы вы хотели увидеть?
– Внутреннее убранство двуколки, – мягко ответил он. – Я не могу оставаться с вами наедине, дорогая.
Гарретт коснулась краёв его жилета, зажав в пальцах тонкую кожу.
– Итан. – По её лицу разлился румянец, словно свет заструился сквозь розоватое, покрытое инеем стекло. – Я не хочу прекращать наши отношения. Мы... мы время от времени могли бы тайно встречаться. Никому знать не обязательно. Мы не будем заявлять друг на друга права. Просто... получать удовольствие.
Итана убило, то, как она подбирала слова, это так сильно отличалось от её обычной решительной манеры речи. Он мог только догадываться, что ей стоило поступиться своей гордостью. Ему было не совсем понятно, какое конкретно предложение ему делала Гарретт, и знала ли она сама. Не то чтобы это имело значение. Чем бы она его не одарила, Итан жаждал этого больше всего на свете. Но он должен заставить её осознать невозможность таких отношений. И даже если бы они оказались осуществимы, сама их идея была её недостойна.
– Вы имели подобные договорённости с мужчиной раньше? – заставил он себя задать вопрос.
Её глаза казались зелёными, словно пышно цветущая растительность в разгар лета.
– Я женщина, которая сама принимает решения и отвечает за последствия.
– То есть, нет, – мягко сказал Итан. Она не ответила и он продолжил: – Вы поставите под угрозу свою репутацию. Карьеру.
– Поверьте, я понимаю это лучше вас.
– Вы когда-нибудь делили постель с мужчиной? Хоть однажды?
– Какое это имеет значение?
Её уклончивый ответ отозвался приятным ощущением у него в животе.
– То есть, нет, – повторил он ещё мягче. Итан медленно вдохнул, пытаясь успокоиться, в то время как душа пела от мысли, что она ждала именно его. Гарретт предназначалась ему. Боже, он хотел эту девушку сильнее, чем можно было представить на земле или на небесах. Но её благополучие для него значило в тысячу раз больше, чем его собственные желания.
– Гарретт... У меня полным полно проблем. Когда я поклялся, что вам никто не причинит вреда, то имел в виду и себя в том числе.
Она нахмурилась и крепко стиснула его жилет в кулаках, словно в тисках.
– Я не боюсь ни вас, ни ваших проблем. – Её зелёные сосредоточенные глаза сощурились, и Гарретт притянула его ближе к себе. – Поцелуй меня, – прошептала она.
– Мне нужно идти, – сказал он коротко и отступил, пока ещё был в состоянии.