Жена министра внутренних дел, леди Тэтхем, настояла на том, чтобы взять Гарретт под своё крыло. Увешанная драгоценностям женщина с серебристыми волосами мастерски провела её через толпу, представив множеству гостей в быстрой череде сменяющихся лиц. В конце концов, они поравнялись с группой из шести величавых пожилых джентльменов, все они выглядели серьёзными и немного встревоженными, как будто стояли вокруг колодца, в который кто-то только что упал.
– Доктор Солтер, – воскликнула леди Тэтхем, на её голос повернулся джентльмен с поседевшими бакенбардами. Он был низкорослым человеком крепкого телосложения, под его аккуратно подстриженной бородой скрывалось доброе пухлое лицо.
– Это очаровательное создание, – обратилась к нему леди Тэтхем, – доктор Гарретт Гибсон.
Солтер заколебался, будто не зная, как поприветствовать Гарретт, потом, похоже, приняв решение, он крепко пожал ей руку по-мужски. Признавая их равными друг другу.
Гарретт он тут же пришёлся по душе.
– Одна из протеже Листера, вот как? – заметил Солтер, и его глаза сверкнули за парой восьмиугольных очков. – Я читал статью в «Ланцете» об операции, которую вы провели в прошлом месяце. Двойная перевязка подключичной артерии, это первый раз, когда она прошла успешно. Ваше мастерство заслуживает похвалы, доктор.
– Мне повезло, что я смогла использовать новые материалы для перевязки, которые разрабатывает сэр Джозеф, – скромно ответила Гарретт. – Это позволило нам свести к минимуму риск сепсиса и кровотечения.
– Я читал об этом материале, – сказал Солтер. – Он сделан из кетгута, так ведь?
– Да, сэр.
– Каково с ним работать?
Пока они продолжали обсуждать последние хирургические достижения, Гарретт чувствовала себя очень комфортно в присутствии доктора Солтера. Он был приветливым и непредвзятым, и вовсе не напоминал человека, который стал бы относиться к ней снисходительно. Фактически, врач очень сильно напоминал её старого наставника, сэра Джозефа. Теперь ей было жаль, что она так вспылила, когда доктор Хэвлок настоял на том, чтобы она присутствовала на вечере. Гарретт придётся признаться ему, что он оказался прав, а она ошибалась.
– Если позволите, – в конце концов, сказал Солтер, – я бы хотел время от времени прибегать к вашему мнению касательно вопросов общественного здравоохранения.
– Я была бы рада помочь любым способом, – заверила его Гарретт.
– Превосходно.
В этот момент их прервала леди Тэтхэм, коснувшись руки Гарретт своей, увешанной сверкающими драгоценностями, рукой.
– Боюсь, я должна украсть доктора Гибсон, доктор Солтер. Она пользуется большой популярностью, и гости требуют, чтобы я представила её им.
– Ни в коей мере не могу их за это судить, – галантно ответил Солтер и поклонился Гарретт. – Я с нетерпением жду нашей следующей встречи в моём кабинете в Уайтхолле, доктор.
Гарретт неохотно позволила леди Тэтхэм увлечь её за собой. Она бы с удовольствием продолжила разговор с доктором Солтером и её раздражало стремление жены министра увести Гарретт прочь. После фразы "гости требуют" могло показаться, что люди выстроились в очередь ради встречи с ней, но это, безусловно, был не тот случай.
Леди Тэтхем целенаправленно вела её к внушительному настенному зеркалу в золотой раме, висевшему между двух окон.
– Есть джентльмен, с которым вы просто обязаны познакомиться, – пылко проговорила она. – Надёжный коллега и близкий друг моего мужа. Невозможно переоценить его значимость в вопросах национальной безопасности. И он ужасно умный человек - мой бедный ум едва ли поспевает за ходом его мысли.
Они подошли к светловолосому мужчине, стоящему возле зеркала. Он был худой, высокого роста, и напоминал персонажа картин французских художников средневековья. В нём чувствовалось что-то экстраординарное, нечто отвратительное и всё же неотразимое, хотя Гарретт не могла определить, что конкретно. Она лишь отчётливо ощутила тошнотворную волну, когда встретилась с ним взглядом. Его не моргающие глаза медно-красного оттенка, как у гадюки, были глубоко посажены на узком лице.
– Сэр Джаспер Дженкин, – сказала леди Тэтхем, – это доктор Гибсон.
Дженкин поклонился, отмечая малейшие изменения в выражении её лица.
Гарретт была благодарна за состояние холодной, уравновешенной целеустремлённости, снизошедшее на неё, как всегда бывало перед особенно сложной хирургической операцией или в чрезвычайной ситуации. Но за внешним спокойствием, мысли неслись вскачь. Этот самый человек, представлял крайнюю опасность для Рэнсома. Он мог убить Итана за одни только помыслы. Почему леди Тэтхем задалась целью представить Гарретт Дженкину? Он каким-то образом узнал о её знакомстве с Итаном? И если так, то что от неё хотел?