– Сэр Джаспер - один из тех, кто вхож в святая святых моего мужа, – беспечно проговорила леди Тэтхем. – Признаюсь, я так и не уверена до конца, как описать его профессию, могу лишь сказать, что он "официально неофициальный советник" лорда Тэтхема.
Дженкин коротко усмехнулся. Но улыбка выглядела неестественной, казалось, мышцы его лица для неё просто не были приспособлены.
– Ваше описание как нельзя лучше соответствует действительности, миледи.
"Может подойдёт "предательский ублюдок""? – подумала Гарретт. Но выражение её лица продолжало оставаться безукоризненно вежливым, когда она скромно произнесла:
– Очень приятно, сэр.
– Я с нетерпением ждал нашего знакомства, доктор Гибсон. Какое же вы необычное создание. Единственная женщина на этом приёме, которой выражают почтение за её собственные заслуги, а не как красивому приложению к джентльмену.
– Красивому приложению? – повторила Гарретт, приподняв брови. – Вряд ли присутствующие дамы заслуживают такого прозвища.
– Эту роль большинство дам сами выбирают для себя.
– Исключительно вследствие отсутствия альтернативы.
Леди Тэтхем нервно хихикнула и продемонстрировала упрёк девичьим жестом, слегка похлопав Дженкина по руке веером.
– Сэр Джаспер любит дразнить, – сообщила она Гарретт.
От Дженкина у Гарретт побежали мурашки по коже. У него была характерная черта, некая нездоровая энергия, которую можно было бы счесть природным обаянием вместо порочности.
– Возможно вам самой не помешает красивое приложение, – сказал он. – Не найти ли нам какого-нибудь мужественного молодчика, которым вы будете козырять перед людьми?
– У меня уже есть спутник.
– Да, достопочтенный доктор Хэвлок. Вон он стоит у стены. Хотите, я провожу вас к нему?
Гарретт заколебалась. Она не желала проводить в компании Дженкина не единой лишней секунды, но и под руку его брать не хотела. К сожалению, согласно правилам этикета, на официальном мероприятии женщине не разрешалось прогуливаться по комнате без сопровождения.
– Буду признательна, – неохотно ответила она.
Дженкин посмотрел поверх её плеча.
– Но, погодите, к нам приближается мой знакомый, который, кажется, больше всего хочет с вами познакомиться. Позвольте мне вас представить.
– Пожалуй, я откажусь.
Леди Тэтхем наклонилась и зашептала Гарретт на ухо, отчего её нервно передёрнуло:
– Вы просто обязаны познакомиться с этим молодым человеком, моя дорогая. Может быть он и обделён родословной, но зато состоятелен и холост. Владелец строительной компании в Дареме. Исключительно привлекателен. Голубоглазый красавец, как выразился один мой друг.
Гарретт охватило странное чувство. Она подняла глаза на массивное настенное зеркало, в котором переливался калейдоскоп цветов, словно мазки на картине Моне. Гарретт мельком увидела себя в огромной мозаике отражений... мерцающее сине-зёленое платье, бледное лицо, высокая причёска. По направлению к ней, через толпу, двигалась тёмная фигура со сдержанной и смертоносной грацией, которая была присуща лишь одному человеку.
Обеспокоенная сильно забившемся пульсом на запястьях и шее Гарретт на короткое время прикрыла глаза. Каким-то образом она уже знала, кем окажется голубоглазый красавиц, была уверена в этом, и пока её мозг подавал сигналы о том, что происходило нечто очень не хорошее, чувства в предвкушении вышли из-под контроля.
Она ощутила, как по коже разливается румянец, расцветая от приятного возбуждения и желания. Гарретт ничего не могла с ним поделать. Комната словно превратилась в духовку, где её заживо поджаривали на медленном огне. Хуже того, корсет был затянут на полдюйма туже, чем обычно, чтобы подстроиться под маленький размер платья Хелен, и, хотя до сих пор это не доставляло проблем, ей внезапно перестало хватать воздуха.
Кто-то подошёл к ней сзади, крупный человек остановился среди толпы, дожидаясь пока рядом с ней не образовалось достаточно пространства. По телу побежали мурашки, несмотря на удушающий зной.
Внутри Гарретт сошлись лёд и пламень, ей практически стало дурно, когда она повернулась и столкнулась с незнакомой для себя версией Итана Рэнсома. Он представлял собой образец сурового мужского совершенства в официальном чёрно-белом костюме, каждый дюйм Итана был безупречно ухожен и изыскан.