Ничто не могло отвлечь её от него и от того, что он делал. Через комнату мог бы промаршировать целый оркестр, но она бы даже не заметила. Гарретт превратилась в исключительно физическое существо, бездумно извиваясь, пока руки Итана не проскользнули под её бедрами и не обвились вокруг них, аккуратно удерживая Гарретт на месте. Его внимание сосредоточилось на пике клитора, он посасывал его, аккуратно ударяя по нему языком. В отчаянии она потянулась вниз, пытаясь вцепиться в его руки чуть ниже плеча, но бугристые мышцы были такими крепкими, что её пальцы едва ли могли оставить на них отметины.
Его язык задвигался в новом ритме, проходясь по чувствительному бутону плавными, спокойными движениями, словно пальцы, перелистывающие страницы книги. Ураган чувств проносился по всему телу, заставляя её бёдра беспомощно дёргаться в его бережно сжимающих руках. Проворный язык не сбивался, подталкивая её окунуться в головокружительные, набирающие силу ощущения. Она выгнулась на вершине удовольствия, дыхание остановилось, сердце стучало слишком быстро, чтобы различать промежутки между ударами. Блаженство обрушилось чередой мощных содроганий... всё продолжавшихся... и продолжавшихся... пока оставшееся напряжение не перешло в чувственный трепет. Бесконечно долго его рот успокаивал её, принося умиротворение, пока она не обмякла, как пустая перчатка. В конце концов, он подтянулся повыше к ней, лёг рядом и заключил в объятия. Гарретт издала утомлённый звук, уткнувшись в его плечо, что вызвало у него смешок.
– Тебе понравилось, – проговорил он с чисто мужским удовлетворением в голосе.
Гарретт мечтательно кивнула.
Лёжа на боку, Итан осторожно потянулся вниз, привлекая её бёдра к своим.
– Тебе нужно расслабиться, – прошептал он, – чтобы я смог проникнуть внутрь.
Она почувствовала, как его обжигающе горячий, твёрдый член прижался к её животу. Доказательство его желания возбуждало Гарретт, пробуждая потребность, чтобы Итан овладел ею... наполнил... взял. Она медленно обхватила руками его плечи и попыталась перекатиться на спину, увлекая его за собой, но он продолжал удерживать её на месте, закинув её ногу к себе на бедро. Склонившись над Гарретт, он поцеловал её в шею и слегка прикусил зубами чувствительное местечко. Его рука прошлась по стройной фигурке, лаская и поглаживая. Гарретт прижималась к его твёрдому, сильному телу, груди дразнили шелковисто-грубые волоски на его торсе.
Итан опустил руку между ними, изменяя положение возбуждённого естества, он потёрся большой, твёрдой головкой о уязвимую бухточку между её бёдер. Приготовившись, она напряглась. Но Итан не продвинулся дальше, оставаясь на месте, он нежно надавливал, обжигая вход в тело Гарретт. Его рот дразнил и посасывал её губы, игриво вторгаясь вглубь рта. Обхватив её грудь, он осторожно провёл ладонью по твёрдой вершинке, прежде чем взять её между пальцами.
Она корчилась от порочных опытных ласк, её бёдра извивались, каждый раз заставляя головку члена тереться о лоно. Вход в её тело растягивался и его немного саднило. Вторгающийся орган казался невероятно огромным. Обескураженная Гарретт пыталась не двигаться, но его манящая рука проскользнула вниз, пальцы затанцевали над створками лона, раздвигая и дразня. Глубоко в животе зародился голод, и ею овладел порыв стремиться навстречу этим эротическим, щекочущим ласкам. Итан милосердно медлил, позволяя ей принять его в своём собственном темпе, о, эти пальцы творили чудеса.
– Дыши, – прошептал он.
Принимая его член, она задыхалась, дрожала, пока внутри всё растягивалось и ныло. Он помогал ей, мягко проталкиваясь внутрь, не спеша и терпеливо ею овладевая. Неторопливые минуты проходили, а его влажные кончики пальцев поглаживали, разминали и кружили, пока чудесным образом удовольствие снова не накатило на Гарретт. На этот раз он так тесно заполнял её, что мышцы едва могли сжиматься вокруг него.
Когда последние отголоски разрядки затихли, он изменил их позу, легко приподняв Гарретт, он сел, а она легко опустилась на его колени, обхватив ногами талию. Руки Итана легли на её ягодицы, тщательно контролируя глубину проникновения, чтобы не причинять Гарретт боли.