– Вы понравитесь моей сестре.
И, достав из кармана визитку, положил ее на стол:
– Позвоните мне, когда будете готовы.
Он ушел, а я растерянным взглядом уставилась на остывший кофе. Пригубила горький холодный напиток, но допить не успела. В дверь снова позвонили и на этот раз это были именно те, кого я боялась увидеть больше всего на свете.
И это происшествие весьма ускорило процесс раздумий насчет предложения Крамольского. Выбора у меня, по большому счету, просто не оставалось.
Конечно же, она мне позвонила. Выдержала паузу, но набрала мой номер и сказала, что условия ее устраивают. А я, положив трубку, удовлетворенно хмыкнул.
Эмма мне нравилась. Внешне – в первую очередь. Да и характером тоже. И если бы мы действительно встретились энное количество лет назад, вероятность того, что Эмма оказалась бы в моей постели, стремилась к самым высоким индексам. Но раз уж этого не случилось, значит, у судьбы на нас были совсем другие планы. И я не исключал вероятности того, что мы все же доберемся до горизонтальных плоскостей, хотя Эмма и дала понять, что именно думает на этот счет.
Правда, у меня была еще одна головная боль, а именно – чертов торт! Я честно списался с парой кондитерских, готовых сделать все, что бы я ни захотел, но… Но проблема была в том, что я ничего не хотел!
– Мы можем расположить фотографию прямо посреди торта! – сладким голосом, похожим на килограмм сахарной пудры, умятой в одно рыло, сказала девушка в одной из кондитерских.
– И мне придется втыкать нож в фото? – поинтересовался я.
– Нуууу….
Понятно, придется.
– Спасибо, я с вами свяжусь.
Отложив телефон, я потер переносицу. Что за идиотская идея? И почему именно я, черт бы все побрал, должен ее исполнять?
Во второй кондитерской меня ждал примерно такой же разговор. В третьей – тоже. А может и хрен с ним? Подарю папе торт, а он пусть сам думает, то ли отдавать нашу семейную фотографию под растерзание ножа, то ли сдирать кондитерское произведение искусства и ставить его в рамочку.
Решение, как стоит поступить, пришло ко мне внезапно. Капкейки! Ну, конечно! Блин… я с этим изучением торто-групп скоро сам превращусь в доку, способного испечь десятикилограммовое чудо в сливках! Но в целом, моя проблема была решена. Я заказал с полсотни капкейков, на двенадцати из которых красовались печенья с фотографиями членов моей семьи. А дальше пусть обладатели этого добра сами решают – сожрать ли им свое изображение или поставить дома в рамочку.
Абсолютно довольный собой, я откинулся в кресле и едва не замурлыкал от разлившегося по нутру удовлетворения. Теперь дело за малым. Приехать на день рождения в компании Эммы и Алисы и забыть про родственников хотя бы на время.
– Папа! – воскликнула Алиса, когда я приехал за ней и ее мамой, чтобы вместе отправиться к моему отцу.
Вот, черт! Как-то я упустил из внимания тот факт, что Алиса вполне может назвать меня папой в присутствии моих родственников.
– Ты прекрасно выглядишь, – сделал я комплимент Эмме, распахивая для нее дверцу машины.
Сам в этот момент второй рукой прижимал Алису к себе. Она обхватила меня своими ручонками и вжималась так, как будто я был островом спасения в бушующем океане ее жизни.
– Спасибо, – поблагодарила Эмма и устроилась в машине.
Я усадил девочку на заднем сидении и занял место за рулем.
Мы выехали за пределы двора и я, взглянув в зеркало заднего вида на Алису, сказал:
– Нам нужно кое-что обсудить.
Бросив быстрый взгляд на Эмму, я поймал вопрос, сквозящий в ее глазах, и пояснил:
– Это касается того, что Алиса называет меня отцом.
– А как мне тебя еще называть, пап? – уточнила девочка с заднего сидения.
– Ммм…
Блин! И почему все так сложно? Эмма вряд ли рассказала Алисе о том, какое предложение я ей сделал. Следовательно, ее дочь не понимала, что отправляется на этот праздник как ребенок моей «девушки», а не в каком-то ином качестве.
– Ты должна называть Влада как угодно, но только не папой! – сказала Эмма, повернувшись к Алисе. – Мы же с тобой об этом говорили.
– Говорили! Но я уверена, что он – мой отец!
Я взглянул на Алису в зеркало. Она отвернулась к окну, сложила руки на груди и всем своим видом показывала, что возмущена до глубины души.
Тут же на память пришли слова Эммы о том, что Алисе очень нужен отец. Бедная девочка… Какой-то прохиндей их бросил, а страдало сейчас совсем невинное дитя.
– Лисенок, давай сегодня просто поиграем в игру, – как можно мягче сказал я и тут же почувствовал, как на меня воззрились сразу две пары глаз.