Впрочем, я особо не расстраивался. По факту, я всего лишь четвёртый месяц живу в Советском союзе а сделать удалось уже очень многое. Плюс к этому возраст, шестнадцать лет, это лишь начало жизни, всё самое интересное ещё впереди. Поэтому я и не парился, оставляя много времени на встречи с друзьями, свидания с девушками и развлечения. Успею ещё наработаться. Я бы и с квадракоптером не гнал, если бы мне не нужно было в начале августа ехать в Артек. Не то, что мне прям так уж и хотелось в пионерский лагерь, но мечту всех детей Советского союза я просто обязан был увидеть.
Сикорский, кстати, был крайне недоволен моим отъездом, и его бы воля, запер меня на этот месяц где нибудь в камере, чтобы не мешался. Причём я не подавал вида что знаю, от чего полковник бесится, ровно до того момента, когда вместе с мамой не вышел на перрон вокзала Новосибирск-Главный и увидел, как возле поезда с надписью «Сибиряк» среди остальных провожающих, стоят две беловолосые фигуры. Не узнать своего куратора и бывшую одноклассницу я естественно не мог. Мы давно уже знали, что едем в Артек в одну смену, всё таки утаить нечто подобное в маленьком коллективе невозможно. Даже если сама Софья не сказала бы, то Капустина обязательно бы проболталась Зевсу. В итоге последний месяц я предвкушал эту встречу. Так что нацепив свою лучшую улыбку потащил маму поздороваться. Надо же сделать приятное товарищу полковнику.
Глава 4
— Добрый день, Игорь Игоревич. Здравствуйте, Аглая Валерьевна. — я чинно поздоровался с родителями бывшей одноклассницы, а затем и ей махнул рукой. — Привет, Сонь.
— Семён? — Сикорская-старшая обладала отличной памятью, как и положено Мастеру и майору КГБ, а также великолепно владела лицом. — Добрый день.
— Здравствуйте, — мама, немного обтесавшаяся и похорошевшая за время работы в сети фастфуда, оробела в присутствии статной и стильной Сикорской, державшейся с грацией истинной дворянки. — Ой, а Сонечка тоже едет?! Как хорошо! Вместе всегда веселее, правда?
— Несомненно, — подтвердила Аглая Валерьевна, незаметно пихнув локтем мужа, уставившегося на меня как Ленин на буржуазию. — Товарищеская поддержка, это очень важно, правда, дорогой?
— Конечно, — Полковник продолжал сверлить меня тяжёлым взглядом. — Особенно если она исключительно товарищеская.
— Папа, хватит. — тяжело вздохнула Софья и повернулась к матери Семёна. — Простите, пожалуйста, он просто волнуется за меня.
— Ой, да ничего страшного! — всплеснула руками мама. — Я тоже переживаю! Сёма, конечно, последнее время повзрослел, но это же не соседнее село. Через всю страну ехать придётся!
— Там такие же советские люди живут, — я в который раз попытался успокоить маму. — Это тебе не Африка, куда гулять не стоит ходить, это Крым, всесоюзная здравница. За нами будут вожатые присматривать и не только, правда Игорь Игоревич?
— Несомненно, — подтвердил тот, показывая глазами на металлический кейс, что я держал в руках. — тебя без присмотра оставлять нельзя ни на минуту. Так что не волнуйтесь, я буду держать всё на контроле.
— Вот видишь мам, — я радостно улыбнулся. — Всё будет нормально. Уж полковнику КГБ можно верить!
— КГБ… — мама стремительно побледнела, — Матушки…
— Семён, — Сикорская-старшая укоризненно посмотрела на меня и повернулась к маме. — Валентина Сергеевна, вы же взрослая женщина, член партии. Как можно верить разным домыслам и слухам разных диссидентов? В КГБ работают такие же советские люди, как и в любом другом месте. Мы с вами много лет знакомы, разве вы замечали за нами людоедские наклонности.
— А вы тоже… — мама не решилась произнести название конторы вслух.
— Да, я тоже служу в КГБ. — кивнула Аглая Валерьевна с мягкой улыбкой, а я сразу зауважал эту женщину и начал немного… ладно вру, сильно побаиваться. — Думала вы знаете. Впрочем, у нас ещё будет время пообщаться. Давайте детей посадим, ведь мы здесь чтобы проводить их. София тоже впервые едет так далеко одна. Но ребята уже взрослые, так что не думаю, что стоит волноваться. Семён у вас на редкость рассудительный молодой человек и не позволит обидеть одноклассницу. Так ведь, Семён?