Сели пить чай. Хозяйка угощала булками с маком, вкусным вареньем из крыжовника и бутербродами с холодной телятиной. Потом свекровь увела детей, и Титова вполголоса начала рассказывать Элеоноре свою историю.
— Я рано вышла замуж. Мне еще семнадцати не исполнилось, как тебе сейчас. Не сказать, чтобы я мужа любила, но он был красив и до свадьбы очень мне нравился. А вот первая брачная ночь оказалась ужасной. Как и ты, я ничего не знала о постели, но мне хотелось ласк, поцелуев… А ничего этого не было. Все произошло очень быстро и грубо, совсем не так, как мне мечталось… Потом Борис и вообще стал избегать постели со мной. Для этого он изобретал разные предлоги: то я оделась не так и ему неприятно, то не приготовила его любимое блюдо, то еще что-нибудь. В любом случае он пытался повернуть дело так, что виновата я. Не знаю, чем бы все это кончилось, я бы, наверное, сошла с ума, но тут Борис познакомился с одним человеком, за здравие которого я буду молиться до конца своих дней. Он открыл моему мужу глаза. Оказывается, Борис — ненормальный, ему нравятся не женщины, а мужчины.
— Как это? — удивилась Элеонора.
— Ну, как мужчина с женщиной предаются плотской любви, так и мужчина с мужчиной то же самое делают.
— Какая гадость! Мерзость! — вспылила Элеонора, чувствуя, что к ее глазам подступают злые слезы. Зачем она приняла приглашение Титовой? Да наступит ли когда-нибудь предел, или она так и будет погружаться все ниже и ниже в бездну самых отвратительных человеческих пороков?!
— И это не такая уж большая редкость, — добавила Титова, не обратив внимания на реакцию девушки. — И знаешь, Бориса сразу как подменили, он перестал ко мне цепляться. Но я-то тогда еще ничего не знала… А потом я застукала их вместе в нашей супружеской постели.
— И как вы поступили? — с ужасом спросила Элеонора.
— Мне понадобилось некоторое время, чтобы все это понять… Выбор, в сущности, был прост — или нам с Борисом быть несчастными вместе, или попробовать стать счастливыми порознь. Я недолго колебалась. Друг Бориса, офицер, пока служил в Петербурге, навещал его почти каждый день. Он считался моим любовником, но я не особо переживала. А потом этого человека перевели на другое место службы, и мой муж уехал за ним. К тому времени я уже познакомилась с Николаем Васильевичем Шварцвальдом…
— Но подождите! Неужели вы простили мужу?
— А что я должна была ему прощать? В чем он провинился передо мной? В том, что оказался не таким, как я хотела? Но ведь вся жизнь, вся до последней капельки, оказывается не такой, как мы хотим. Я могла бы обвинить Бориса в том, что перед свадьбой он не поставил меня в известность о своих наклонностях, так он и сам тогда о них не знал. Нет, он ни в чем не виноват передо мной.
— Но это же против Бога!
— Так вот пусть Бог и думает на эту тему… И если Бог накажет Бориса, то зачем его наказывать еще и мне? Он все равно не смог бы заставить себя любить меня… Сейчас я рассказываю тебе об этом спокойно. Но поверь, тогда я ужасно страдала… Почему-то человеку, попавшему в неприятную ситуацию, всегда нужно найти виноватого. А когда я перестала обвинять мужа, то назначила виноватой себя. Я решила, что я — ущербная женщина и мое уродство заставило Бориса искать радостей в мужских постелях. С этим тоже было сложно справиться… С тех пор я предпочитаю вообще не думать о том, кто прав, кто виноват. Я отпустила на все четыре стороны мужа и приобрела друга. Даже двух друзей, поскольку любовник мужа, видя, что я не мешаю им, тоже проникся ко мне теплыми чувствами… Но все же передо мной стоял вопрос — как жить дальше? Я хотела быть настоящей матерью семейства, рожать и воспитывать детей. У меня не было никакого дела, которое бы занимало меня. Тогда Борис через знакомых устроил меня на курсы сестер милосердия, после их окончания я сразу попала в Клинический институт. Знаешь, я тогда никакого будущего не видела для себя, кроме работы. Личная жизнь для меня закончилась, ведь для всех я была замужней женщиной. Поэтому я решила целиком посвятить себя хирургии. Я очень много работала в операционной, постоянно ходила на ночные дежурства и быстро стала неплохой сестрой. Ты совершенствуешься быстрее меня, но тебе помогает хорошее образование, которого у меня не было. Многие хирурги и профессора полюбили со мной работать, я даже могла среди них выбирать. У меня появились собственные деньги, и тогда мы с Борисом взяли в дом его мать, чтобы она вела хозяйство, а я стала работать, сколько захочу. Кстати, свекровь до сих пор не догадывается, что за отношения у меня были с ее сыном… Так продолжалось несколько лет, пока я не стала старшей сестрой и не познакомилась с бароном… Я полюбила его сразу, как только увидела. Я стояла в коридоре, а он промчался мимо меня смотреть новую операционную. С того момента я стала другой. Я еще не знала, что люблю, но это было так. Я чувствовала, что изменился весь мир, и не могла понять почему. Потом меня представили барону, оказывается, хирурги успели рассказать ему обо мне много хорошего. Ты и представить себе не можешь, какое это было замечательное время!..