— Здравствуйте. — Титова улыбнулась вошедшим. — Кофе будете пить?
— С удовольствием, — ответил Петр Иванович, усаживаясь в соседнее кресло. — А ты, Элеонора?
— Нет, благодарю, я не пью кофе в это время дня, — гордо произнесла девушка и подчеркнуто прямо уселась на жесткий стул.
Происходящее казалось ей диким. Выпускница Смольного института, она имела твердое убеждение, что откинуться на спинку стула так же неприлично, как и показаться в обществе в нижнем белье. Про отсутствие корсета в Смольном ничего не говорили — такое воспитанной женщине даже в голову прийти не могло. А еда во внеурочное время считалась страшным преступлением, говорящим о низменной натуре. Но даже это бледнело перед тем обстоятельством, что Титова курит! Любое общение с такой женщиной наносило ущерб репутации Элеоноры, и она изумилась тому, что Петр Иванович держится с этим несчастным созданием на равных.
Титова между тем улыбалась, глядя на преисполненную достоинства девушку.
— Значит, Петр Иванович, вы хотите, чтобы я обучила Элеонору всему, что знаю сама?
— Да, Александра, я на вас надеюсь. Вы — лучшая сестра, которую только можно себе представить, а Элеонора — способная девушка. В Смольном институте она была первой ученицей.
— Ладно. Съешьте конфетку, Элеонора.
— Благодарю вас, — церемонно поклонилась Элеонора, но конфеты не взяла. Она уже решила, что будет вести себя вежливо, но не допустит ни малейшей фамильярности.
— Как хотите. — Титова не поняла демарша. — Во всяком случае, Петр Иванович, у нее уже есть прекрасная осанка. Это серьезное преимущество — ведь ей придется подолгу стоять у операционного стола. Я, к сожалению, воспитывалась не там, где такие осанки формируют, поэтому первые годы работы мне было тяжело, спина очень болела. У девочки таких проблем не будет. Она записана на вечерние курсы?
— Да.
— Вот и хорошо. Пусть каждый день приходит к началу работы и ходит за мной хвостом. Через пару недель освоится, если толковая.
Элеонора была раздражена тем, что эти двое разговаривают о ней так, будто она — неодушевленный предмет. Но тут дверь открылась, и в кабинет вошел молодой мужчина в морской форме, встреченный радостными (совершенно неприличными!) визгами Титовой. Петр Иванович тоже вскочил и принялся хлопать вошедшего по спине. Наконец все они немного успокоились и вспомнили об Элеонорином присутствии.
— Константин Георгиевич Воинов, мой лучший ученик, — отрекомендовал Петр Иванович. — Элеонора Сергеевна Львова, моя племянница.
Элеонора, как полагается, встала и сделала реверанс.
Воинов ей совершенно не понравился. Это был мужчина лет двадцати пяти, среднего роста, крепкого сложения. Кудрявые черные волосы и смуглый цвет кожи, зеленые глаза с ускользающим жестким выражением делали его похожим на дикого кота. Длинный, резких очертаний нос, широкий рот с тонкой верхней и надменно выпяченной нижней губой вызвали в Элеоноре смутную тревогу. Она почувствовала, что от этого мужчины исходит непонятная опасность, и удивилась, почему дядя с Александрой Ивановной так радостно его приветствуют.
— Я приехал в отпуск после ранения, на три месяца. Хочу поработать, а то стал уже забывать настоящую хирургию.
— Почему такой большой отпуск? — встревожилась Титова. — Тяжелое ранение?
— Нет, рана пустяковая. Просто я с начала войны на фронте, ни разу не был в отпуске, вот начальство и расщедрилось. У меня полны карманы денег, поэтому приглашаю вас в ресторан — встречу нужно отпраздновать.
Элеонора остро чувствовала себя лишней в таком обществе и уже жалела, что ввязалась в эту авантюру.
«Лучше бы я пошла в гувернантки, — думала она. — Вместо этого я попала в другой мир, где люди совсем не такие, как я, где я всегда буду чужой».
— А что, Элеонора Сергеевна не пойдет с нами? — спросил Воинов. — Я ее тоже приглашаю.
— Ты с ума сошел! — возмутился дядя. — Ксения Михайловна мне голову оторвет, если узнает, что я повел княжну в ресторан. Мне и без этого от нее достанется…
— Тогда можно не ходить, — сказала Титова, — не стоит рисковать вашим семейным покоем. А молодой девушке, конечно, не место в ресторане, княжна она или нет.
Элеонора, не ожидавшая такой деликатности от грубой женщины, благодарно улыбнулась ей и повернулась к дяде:
— Если вы считаете, что Ксения Михайловна узнает от меня о вашем посещении ресторана, то вы ошибаетесь.