— Как ты можешь, Лиза? Эти разговоры оскорбительны для меня! — Закрыв лицо руками, Элеонора зарыдала.
— Ох, успокойся, дорогая, — захлопотала возле нее Лиза. — Нельзя же все принимать так близко к сердцу…
Но Элеонора еще долго не могла остановиться. Казалось, вся горечь ее разбитой жизни готова была вылиться этими слезами.
Лиза заставила ее выпить успокоительные капли. Через некоторое время Элеонора подняла заплаканное лицо.
— Так-то лучше, — сказала Лиза. — Плачь — не плачь, все равно ничего не изменишь.
— Но почему ты так уверена, что Алексей Владимирович не хочет на мне жениться? — упрямо спросила она. — Он же говорил, что очарован мною… целовал меня…
— Запомни, Элеонора, не все мужчины, которых мы очаровали, мечтают на нас жениться. Тебе пора опомниться. И пожалуйста, не наделай глупостей. Ведь случись что, заставить Ланского жениться на тебе будет практически невозможно.
Всю ночь Элеонора пролежала без сна. Ей хотелось умереть.
«За что? — спрашивала она. — Господи, я не сделала ничего плохого, неужели я не заслужила счастья?..»
К утру она твердо решила объясниться с Ланским. Если он не хочет жениться, она должна была услышать это от него.
— Что с тобой? — спросила на следующее утро Титова, вглядываясь в лицо Элеоноры. — Ты здорова?
— Да, вполне. Просто вечером я забыла закрыть форточку и напустила комаров, — соврала она.
— Скучаешь, наверное?
Элеонора поняла, что Александра Ивановна имеет в виду Воинова. Этому способствовало то, что кто-то из сотрудников наблюдал из окна, как она бежала за Константином Георгиевичем и потом обнимала его. Пошли слухи, и теперь все сестры, не исключая Титовой, были уверены, что у Элеоноры с Воиновым роман.
Зная о трепетном уважении, которое этот признанный донжуан питал к своей операционной сестре, Александра Ивановна прогнозировала свадьбу в первый же отпуск Воинова. Все попытки Элеоноры объяснить, что это не так, были безуспешными. Титова только смеялась и грозила ей пальцем.
А теперь Элеоноре все стало безразлично. Пусть они думают что угодно, ее это не касается.
Работать после бессонной ночи было тяжело, Элеонора маялась. К счастью, экстренных операций в этот день не было, а с запланированными они с Демидычем разделались быстро. Ей удалось даже немного поспать перед курсами, но часовой сон только усилил общую разбитость. Клюя носом, она прослушала лекцию и, мечтая о своей постели, направилась домой, но тут ее окликнули.
Мужской голос был знакомым, но, увы, это не был голос Ланского. Перед ней стоял граф Ростоцкий.
— Здравствуйте, Элеонора Сергеевна. Не соблаговолите ли поужинать со мной? Мне нужно поговорить с вами по очень серьезному поводу.
— Я очень устала, граф, и не чувствую в себе сил разговаривать, — честно сказала Элеонора.
— Но я не стал бы беспокоить вас, если бы дело не было настолько серьезным! Позвольте мне пригласить вас в ресторан.
— Уж не хотите ли вы скомпрометировать меня, граф? — холодно спросила она. — Я не хожу по ресторанам. Думаю, что вам это известно.
— Тогда позвольте мне проводить вас до дому. Надеюсь, Ксения Михайловна позволит нам поговорить наедине.
— Не надейтесь, граф! — улыбнулась Элеонора. — Да и в мои планы не входит беседовать с вами наедине. Я не давала вам повода преследовать меня.
Полное лицо Ростоцкого приобрело растерянное выражение, мало ему подходившее.
— Но ведь и я не давал вам повода вести себя со мной так жестоко, не правда ли? — тихо сказал он. — Разве я прошу о чем-то невозможном?
— Я польщена вашим вниманием, граф, — проговорила Элеонора, не отвечая на вопрос, — но все же прошу меня оставить.
— Я оставлю вас, Элеонора Сергеевна, но только после того, как мы объяснимся. Я жду вашего ответа уже два месяца. Я измучен. Так что же вы решили? Станете ли вы моей женой?
— Нет, граф, это невозможно, — спокойно ответила она.
— Но почему, почему? — Не справившись с обуревавшими его чувствами, Ростоцкий схватил Элеонору за руку, которую она тут же спокойно, но твердо отвела. — Я люблю вас, я полюбил вас в первый же вечер, когда увидел…