— Не желаете ли чаю, сударыня? Я прикажу подать…
— Нет-нет, — остановила его Элеонора. — Пожалуйста, не нужно.
— Тогда я готов выслушать вас. Что послужило причиной столь неожиданного визита? — Он взял руку Элеоноры и, церемонно подержав ее в своей, поднес к губам.
Мягко, но решительно она освободила руку.
— Я должна поговорить с вами, Алексей. — Она назвала его просто по имени, поскольку обращение по имени-отчеству еще больше подчеркнуло бы странность ситуации: княжна Львова крадучись наносит визит молодому мужчине. — Поговорить о… нашем будущем. — Произнеся эти слова, она заставила себя поднять взгляд на Ланского.
Тот заметно смутился.
— Правда ли то, что вы любите меня? — спросила она.
— Да, это правда, — тихо сказал он.
— Я тоже люблю вас, Алексей…
Упав перед ней на колени, он вновь взял ее руку, и на этот раз она не отняла ее.
— О, как я счастлив это слышать, — бормотал он, покрывая руку страстными поцелуями. — Элеонора, радость моя…
Потом Ланской попытался обнять ее, но Элеонора твердо помнила, зачем пришла сюда. Помнила она и о том, что до грехопадения ей остался всего один шаг.
Она решительно освободилась от настойчивых рук Ланского и поднялась с кресла.
— Алексей, прошу вас, избавьте меня от неопределенности! Не мучьте меня более! Я жду решения своей судьбы. — Выговорив эти слова, Элеонора похолодела от ужаса.
Ланской молчал. Эти минуты показались ей тягостно-бесконечными.
— Какого же решения вы ждете от меня? — наконец спросил он. — Вы, невеста графа Ростоцкого?
— Вы ошибаетесь, Алексей, я отказала графу.
— Отказали? Я не могу поверить в это… — растерянно проговорил он.
— Отчего же не можете? — счастливо улыбнулась Элеонора, объяснив растерянность Ланского его радостью. — Отчего же вы не можете поверить, если я говорю, что отказала? Знайте, Алексей: я готова связать свою жизнь только с вами, — торжественно сказала она.
— Но… — пробормотал он. — Элеонора…
— Я слушаю вас. — Она вновь улыбнулась, чтобы подбодрить его, чтобы помочь ему произнести те слова, которых она ждала так долго.
Но его растерянность только усилилась. Он молчал, не глядя на Элеонору. В душе девушки начала подниматься паника.
— Прошу вас, не молчите, — попросила Элеонора. — Я пришла к вам, чтобы узнать ваши намерения… Я пренебрегла правилами приличия…
— Если вы хотите узнать, готов ли я на вас жениться, — словно через силу проговорил Ланской, по-прежнему не глядя на нее, — то знайте: я не готов. Хотя именно этого я хотел бы больше всего на свете. Вы, Элеонора, должны понять меня…
— Но я не понимаю! — с отчаянием воскликнула она. — Вы же сами сказали, что любите!
— Да, я люблю вас. Но я не могу жениться. Я не могу взять на себя ответственность за вашу судьбу…
— Почему?
Элеонора из последних сил сдерживалась, чтобы не зарыдать в голос. Уже было понятно, что все ее надежды рухнули окончательно и надо немедленно покинуть квартиру Ланского… Но она должна была знать, за что наказана так жестоко.
— Мне горько признаваться в этом, Элеонора. Состояние моих родителей полностью расстроено. По сути, я нищий… У меня нет другого выхода, кроме как отправиться на фронт, где меня, быть может, убьют. Кем бы я был, если бы в таких обстоятельствах посмел предложить вам свою руку и сердце?
Ну как, как объяснить ему, что ее не пугают ни бедность, ни даже возможная разлука? Но если она не станет его женой, ее жизнь кончена. Кончена!..
— Я нисколько не боюсь бедности, Алексей. — Элеонора старалась, чтобы в ее голосе не звучали слезы, готовые вот-вот вырваться наружу. — Скоро я окончу курсы, поступлю на службу и начну зарабатывать достаточно денег, чтобы прокормиться самостоятельно. Вы отправляетесь на фронт? Но сейчас война, и многие мужчины оторваны от семей. Разве это мешает им продолжать любить своих жен, а женам — молиться об их счастливом возвращении?
— Ох, Элеонора! — Схватившись за голову, Ланской заходил по комнате. — Вы так юны, вы совсем не знаете жизни. Вы говорите о самостоятельности, но что вам известно о ней, вам, которую всегда опекали заботливые родственники? Я хотел бы взять на себя заботы о вас, но я не могу, Элеонора!
Собрав последние силы, она улыбнулась:
— Уверяю вас, что я не умру от голода, пока вы будете на фронте. У одной из наших операционных сестер муж служит уже полтора года. Она живет на то, что зарабатывает сама, и содержит ребенка. Так живут многие и многие.