— Как вам будет угодно. — Отвернувшись от него, она раскрыла историю больного, которого предстояло оперировать.
— Нет, ну ты посмотри на эту упрямицу! — воскликнула Титова. Подскочив к Элеоноре, она в сердцах вырвала у нее из рук историю болезни и швырнула на стол.
От неожиданности девушка на мгновение смутилась, и тут в кабинете появился Демидыч.
— Что здесь происходит? — поинтересовался он, привычным взглядом окидывая кабинет в поисках спирта.
— А то происходит, что Элеонора наша Сергеевна на фронт собралась! — крикнула Александра Ивановна. — Вот ему помогать! — Локтем она так толкнула Воинова в бок, что тот пошатнулся.
— Значит, ты всерьез решился в своем лазарете животы оперировать? — прищурился Демидыч. — Ну что, с такой сестрой, может, и справишься.
Воинов посмотрел на Демидыча с ненавистью.
— Вы представляете себе Элеонору Сергеевну на фронте? — зло спросил он.
— А что? Фронт не бордель…
Элеонора вспыхнула. Демидыч, убедившись, что спирта нет, немного потоптался у двери и вышел.
Воинов повернулся к Элеоноре.
— Вы покраснели от слова «бордель», — грубо сказал он. — А знаете ли вы, какие слова произносятся там, куда вы собираетесь ехать?
— Наверное, такие же, которые произносят во время операций некоторые хирурги. Поверьте, у меня было достаточно времени, чтобы к ним привыкнуть.
— О Боже! — Воинов схватился за голову. — Но как вы вообще представляете себе жизнь в полевых условиях? Ведь хорошо, если лазарет базируется в городе или поселке, даже на хуторе! Но иногда приходится разворачиваться прямо в лесу! Мы ставим палатки, спим на земле. Грязь, помыться толком негде. Кто, простите, вам будет корсет шнуровать?
— Я одеваюсь без посторонней помощи, — отрезала Элеонора.
Приняв решение, она не собиралась менять его, как бы ни пугали ее Титова и Воинов.
Конечно, грязь — это ужасно, но ведь сам Воинов, приехавший с фронта, не выглядел как человек, три месяца не знавший мыла. Он был аккуратно выбрит и пострижен, его мундир тоже был в приличном состоянии. Раз он смог содержать себя в порядке, то почему этого не сможет она?
Так она и сказала.
— Вы забываете, что я мужчина, — возразил Воинов. — Но я хотел бы знать, что вы станете делать, когда у вас будут менструации?
— Константин Георгиевич, что вы себе позволяете?! — Элеонора настолько выпрямила и без того прямую спину, что в ней даже что-то хрустнуло.
— Не надо так бурно реагировать, — усмехнулся Воинов. — У вас будет болеть живот, вам захочется полежать… Ну и еще разные мелочи…
От стыда девушка покраснела до слез. Посторонний мужчина рассуждает о самых интимных сторонах ее жизни! В Смольном институте эта тема находилась под строжайшим запретом. Классная дама объясняла воспитаннице природу периодических кровотечений исключительно в беседе тет-а-тет. А Воинов… Конечно, он врач… Но у него нет ничего святого!
Видя состояние Элеоноры, Константин Георгиевич, судя по всему, решил дожать ее. Он подошел к ней и взял за руку.
— Вы сами все понимаете. Вы юная невинная девушка. Оставайтесь-ка здесь, всем спокойнее будет.
Но он плохо знал Элеонору!
— Я не останусь, — твердо сказала она. — Я поеду на фронт, а вы можете выбирать: с вами или нет. Это решено, и уговаривать меня бесполезно.
— Ладно, Костя, — внезапно вступила в разговор до сих пор молчавшая Александра Ивановна. — Нам действительно бесполезно ее уговаривать. Надеюсь, что у профессора Архангельского найдутся более серьезные аргументы никуда ее не отпускать…
— А если не найдутся? — поинтересовалась Элеонора, уже начинавшая понимать, что эта партия может быть ею выиграна.
— Что ж, я возьму вас с собой, — сказал Воинов. — Но только для того, чтобы при первой же возможности отправить обратно!
Разумеется, дома Элеонору ждал скандал. По мнению Ксении Михайловны, девушка отправлялась на фронт для того, чтобы предаться разврату.
— Здесь я могла хоть немного сдерживать твои желания, а там ты будешь бесконтрольна. Мне страшно подумать, до чего ты докатишься, имея такого наставника, как Воинов! Да там тебе голову оторвут или случится еще что-нибудь похуже!
— Что может быть хуже оторванной головы? — вздохнул профессор Архангельский.
Он тоже не одобрял решения племянницы, но понимал, что сломить ее упрямство — задача не из легких. К тому же Воинов пообещал ему, что при первой же возможности отправит Элеонору обратно.
— Кажется, вы изволите шутить? — С возмущенным видом Ксения Михайловна повернулась к мужу. — А вот мне не до шуток! Для женщины многое может быть хуже оторванной головы!