— С такой прической ты выглядишь еще моложе, — засмеялся Ланской. — Совсем девочка! Но что же я стою? — спохватился он. — Ты ведь, наверное, голодна? Сейчас поставлю самовар.
…Они пили чай с баранками и почти не разговаривали. Они даже не расспрашивали друг друга о том, как прошло время в разлуке. К прежним чувствам, которые Элеонора питала к Ланскому, прибавилось новое: как и она, он тоже вернулся с фронта, они словно бы стали теперь фронтовыми товарищами. Оба не хотели вспоминать о войне, но и не могли уже вернуться к тому прошлому, в котором они играли в лаун-теннис, гуляли по заливу и тайно целовались в квартире Архангельских. Они были другими тогда, а теперь это прошлое отдалилось, подернулось дымкой… Оно казалось Элеоноре таким же призраком, как Исаакий, когда она любовалась им, сидя на набережной у сфинксов.
— Уже поздно, — сказал Ланской и посмотрел на нее долгим пристальным взглядом.
Она опустила глаза. Тогда он взял ее за руку и молча повел в другую комнату.
— Погаси, пожалуйста, лампу, — прошептала она, переступая порог его спальни.
— Конечно, милая… — Горячими руками он жадно привлек девушку к себе.
…Когда он уснул, Элеонора тихо поднялась и, накинув халат, висевший на спинке кровати и пахнувший телом Ланского, вернулась в гостиную. Там она взяла из его пачки папиросу и, присев на подоконник, неумело закурила.
«Вот и я стала курить, сидя на подоконнике, — подумала она, вспомнив свое знакомство с Титовой. — Неудивительно! Я ведь тоже теперь — падшая женщина».
Она грустно усмехнулась.
На самом деле Элеонора была разочарована. Ничего не изменилось, она осталась такой же, как раньше. Ради Алексея она и дальше готова делать это, раз ему так хочется. Но почему она не чувствует себя счастливой? Может быть, потому, что они не женаты?
Послезавтра Алексей возвращается на фронт, ей надо разыскивать Архангельских… Они не успеют обвенчаться за то короткое время, что у них есть. Ничего, все говорят, что война скоро закончится… И тогда все будет так, как она мечтала.
— Ты научилась курить? — удивился Ланской, появляясь в дверях гостиной.
— Нет. Просто мне не спится.
— Я скучал по тебе. — Он подошел к Элеоноре, обнял ее и прижался губами к ее шее.
Она сразу забыла о том, что еще пять минут назад чувствовала себя разочарованной.
На следующее утро Элеонора поднялась первой и поставила самовар. Потом проснулся Алексей, и они вдвоем пили чай. Раньше она только в мечтах могла нарисовать себе такое утро, но сейчас ее мысли были заняты предстоящими хлопотами.
Она собиралась в Клинический институт — там должны были знать об Архангельском. Кроме того, Элеоноре надо было думать и о том, как она станет зарабатывать на жизнь. По крайней мере до той поры, пока не кончится война и Ланской не возьмет ее в жены. Она очень надеялась получить место в Клиническом институте.
У нее начиналась новая жизнь, и Элеонора хотела, чтобы эта жизнь была наполнена смыслом.
Возле знакомого входа стоял вооруженный матрос. Несмотря на все уговоры, он даже не позволил Элеоноре пройти на территорию института. Вообще-то это не было для девушки проблемой, она знала множество лазеек, но что она будет делать, если и внутри такие же порядки? Алексей предупредил ее, что теперь могут арестовать буквально за любой поступок, и попросил быть очень осмотрительной. Но не уходить же ей несолоно хлебавши!..
Она раздумывала, что бы предпринять, когда увидела спешащего на службу профессора Крестовоздвиженского. Она кинулась к нему, но профессор не выразил ни малейшей радости при виде Элеоноры. Впрочем, он и раньше не отличался любезностью в отношении сестер.
— Скажите мне, где Петр Иванович? Они с Ксенией Михайловной переехали, и я не могу их найти.
— Профессор Архангельский больше не работает здесь, — холодно ответил Крестовоздвиженский, глядя куда-то в сторону.
— Но вы что-то знаете о нем?
Профессор молча покачал головой и сделал шаг по направлению к входу — он явно не был настроен на общение с Элеонорой.
Но она не могла отпустить его так просто, ведь он был одной из немногих нитей, связывавших ее с прошлой жизнью!..
— Еще минуту, профессор. — Она коснулась его рукава. — А Ксения Михайловна? Где она?
— Я не знаю ее обстоятельств. Возможно, госпожа Титова могла бы рассказать вам больше.
— Спасибо, профессор. Но позвольте еще один вопрос. Я ищу место операционной сестры. Нет ли вакансий в институте?
— Вакансий нет, — сказал Крестовоздвиженский и, понизив голос, добавил: — Примите мой совет, княжна. Вам не следует больше появляться здесь. В институте слишком многие знают о вашем происхождении, а теперь это опасно. Прощайте.