— Так, значит, и хирурги не нужны? Вы это хотите сказать?
— Да нет, конечно… А что касается Петра Ивановича, так это было показательное увольнение. На его примере власть продемонстрировала всем, что вот, мол, смотрите, хирург, чьи работы известны всей Европе, а мы можем сделать с ним все, что захотим.
Элеонора посмотрела на дядю. Он поморщился, разговор явно был ему неприятен.
— И демонстрация удалась! — продолжала Александра Ивановна. — Ты бы посмотрела сейчас на Крестовоздвиженского. Ходит тише воды, ниже травы, каждое слово говорит с оглядкой.
Элеонора вспомнила свою сегодняшнюю встречу с профессором у ворот института и подумала, что Титова права.
Над столом повисло печальное молчание. Элеонора поднялась.
— Мне пора идти. Уж поздно.
— Куда же ты пойдешь, детка? — воскликнула Ксения Михайловна.
— Конечно, Эличка, оставайся! — подхватила Александра Ивановна. — Как-нибудь все разместимся. Ты ведь даже не сказала, где остановилась!
— Нет, благодарю. Я остановилась у… у одной своей знакомой. Она будет беспокоиться, если я не вернусь.
Титова внимательно посмотрела на девушку и вздохнула.
— Хорошо, я тебя провожу немного, — сказала она, тоже вставая из-за стола. — Ксения Михайловна, где мое оружие?
Та, не говоря ни слова, открыла буфет, достала из супницы большой пистолет и подала Александре Ивановне, которая спокойно положила его в карман пальто.
— Теперь нам ничего не страшно! — засмеялась Титова, наслаждаясь изумлением Элеоноры.
Девушка тепло попрощалась с Архангельскими, они договорились вновь увидеться в самое ближайшее время и обсудить перспективы Элеонориной жизни в Петрограде.
— Ну и где же ты остановилась на самом деле? — спросила Титова уже на улице.
Элеонора рассказала ей правду.
— Значит, говоришь, Ланской завтра уезжает? — Александра Ивановна покачала головой. — Так, может быть, переберешься ко мне все-таки?
— Спасибо за заботу. Но я пока и сама ничего не знаю. Мне сейчас очень важно место найти. Если не получится устроиться сестрой, пойду санитаркой.
— Я попробую тебе помочь, — сказала Титова. — В Клинический институт тебе идти нельзя, слишком опасно. Но у меня есть знакомые в других больницах, поговорю с ними.
— Что бы я без вас делала, Александра Ивановна! — горячо воскликнула Элеонора. — Я так вам благодарна!
— Благодарить потом будешь, пока не за что…
Некоторое время они шли молча.
— Нелегко, наверное, с Ксенией Михайловной живется? — спросила Элеонора. — Характер у нее тяжелый.
— Да? Не замечала. Она мне с детьми очень помогает. Я целый день на службе, так она и покормит их, и позанимается. Свекровь-то моя еще летом умерла… Расскажи мне о Косте. Я при Ксении Михайловне не стала о нем спрашивать, знаю, что она его не любит.
— Ох, я уже давно не имею о нем известий! Даже не знаю, жив ли он. Я несколько раз писала ему, но, наверное, письма не дошли. — Элеонора посмотрела на серебряные часы Воинова, которые все время носила с собой. — Совершенно не представляю, как его разыскивать.
— У вас с ним был роман? — без околичностей спросила Титова.
— Нет, конечно! У него на фронте другая подруга, а я все время об Алексее думала.
При мысли о том, что любимый ждет ее, Элеонора прибавила шаг.
Алексей встретил ее, стоя на пороге квартиры.
— Ты так долго, я волновался, — пожаловался он.
— Прости меня, — улыбнулась Элеонора и нежно обняла любимого. — Знаешь, мне удалось найти своих. С ними все в порядке. Теперь я уверена, что и у нас с тобой все будет хорошо…
— В наше время нельзя быть ни в чем уверенным, — сказал он. — Но я рад. Да что же мы стоим? — Алексей помог Элеоноре снять верхнюю одежду и повел ее в комнату.
На столе шумел, закипая, самовар, по тарелкам были разложены сухари и баранки, в пепельнице дымилась недокуренная папироса. Девушка уселась в приставленное к столу глубокое кресло и почувствовала себя тепло и уютно. Как жаль, что завтра Ланской уедет. У них осталось совсем мало времени…
«Нет, — остановила Элеонора собственные мысли, — впереди у нас целая жизнь. Война скоро кончится, Алексей вернется, мы поженимся, и тогда у нас будет много-много таких вот вечеров, и уже никуда не надо будет спешить…»
Этой ночью они почти не спали, а ранним утром Элеонора попрощалась с любимым. Потом она подбежала к окну, надеясь еще раз увидеть Ланского выходящим из арки и идущим в сторону Большого проспекта. Но за окном была сплошная темень, и она ничего не разглядела.