— Какая разница, где помереть, — поддержал его напарник, лежавший рядом без движения.
Им возразил бронебойщик:
— Помэрты тут, на купи гнылой картопли, не фокус, трэба выбыратыся.
Увидев военфельдшера, они замолчали.
— Що, поховала дивчину? — бойцы сняли пилотки.
Элла Федоровна стояла в полусумраке душной земляной норы и напряженно думала, как ей поступить? «Двоих оставить? Нет, так не делают. А вдруг немцы? Нет, только вперед! Только двигаться!»
— Товарищи бойцы! — обратилась она к солдатам, стараясь говорить спокойно и уверенно. — Хоть вы и ранены, и временно выбыли из строя, но остаетесь военнослужащими Красной Армии. А я, как старшая по званию, являюсь вашим командиром, а не просто сестрой милосердия. Все мои приказы должны выполняться беспрекословно.
С этими словами Элла Федоровна нагнулась, подняла с земли раненого и, положив его руку себе на плечо, потащила наверх.
— Ничего, ничего, — ободряла она бойца, едва передвигавшего ноги. Но тот только мычал от боли, и военфельдшер чувствовала, как тело солдата слабеет с каждым шагом, будто наливается свинцом.
Двое тяжелораненых с трудом уместились в тачке «валетом». Их ноги свисали с бортов. Двое ковыляли сами да еще брались помогать женщине толкать тачку.
— Минутку, ребята, переобуюсь, — попросила Ратушняк. Сняла изуродованный сапог и обмотала еще несколькими слоями бинта больную ногу. Солдаты с сочувствием смотрели на женщину. Молодая, красивая, ей бы детишек растить, а она тут, под бомбами, в крови и грязи.
Как только раненые покинули хутор, там, над пыльной и пустынной улицей, снова закружил вражеский самолет. Взметнулись в небо взрывы, полыхнули языки пламени. Элла Федоровна оглянулась. Оглянулись и двое раненых, что помогали подталкивать тачку. Деревья хорошо маскировали их с воздуха. Но только собрались двинуться дальше, как вдруг донесся встречный шум танковых моторов.
«Куда же спрятать раненых?» — лихорадочно думала Ратушняк, озираясь по сторонам. Ее взгляд остановился на островке кустарника, что рос метрах в двадцати от дороги. Выбиваясь из сил, она, в который раз помогала раненым прятаться, едва не падая под тяжестью их тел. Шум моторов приближался. Двигалась явно целая колонна. Ратушняк успела спрятать всех, но сердце от напряжения выпрыгивало из груди, острая боль от раны пронизывала тело.
Из-за поворота дороги в пыли и грохоте показалась танковая колонна. В кустах щелкнули затворы. Военфельдшер повернулась на звук и запрещающе помахала рукой: «Не стрелять!» Что они могут сделать? У них три автомата с неполными дисками и пара гранат. Танки приближались. Элле Федоровне казалось, что она ощущает горячее дыхание их тяжелой брони. И вдруг над кустами возникла фигура с поднятыми забинтованными руками.
«Что?! — не поверила своим глазам Ратушняк. — Неужели нашелся среди нас предатель?»
Боец, вставший там, кричал и махал руками, пытаясь привлечь внимание танкистов.
— Наши!
Да, это наши, советские танки двигались по дороге.
— Кто здесь старший? — требовательно спросил с танка молодой начальственный голос.
Ратушняк тыльной стороной ладони вытерла глаза и, хватаясь за траву, выбралась из глубокого кювета на дорогу.
— Военфельдшер медпункта восемьдесят четвертого гвардейского стрелкового полка сопровождает четверых тяжелораненых в госпиталь.
К ним подходили другие военные. Все они с интересом и уважением рассматривали женщину в изодранной гимнастерке, с забинтованной ногой.
Раненых перенесли в следовавший за колонной грузовик. С ними села и Элла Федоровна, предварительно показав майору на карте, как она вела бойцов, где стояли палатки, откуда вели огонь «катюши».
— Ну спасибо тебе, сестра, — поблагодарил офицер и пожал Ратушняк руку. — Сопровождай дальше своих раненых.
А когда санитарная машина двинулась с места, приказал лейтенанту:
— Ты фамилию запиши: Ратушняк, Надо будет с ее командованием связаться, чтобы к награде представили.
Лейтенант согласно кивнул головой.
Часа через два подразделение вступило в бой, и в нем майор был смертельно ранен. Затем в другом бою ранили и молодого лейтенанта. Он попал в госпиталь, а после выздоровления новые фронтовые дороги, другие события вытеснили из памяти тот случайный эпизод, приключившийся на поле боя в Донбассе…
Прошло время. Молоденький лейтенант превратился в подполковника средних лет и служил в одном из районных военных комиссариатов Львова.
Однажды его пригласили на просмотр хроникально-документального фильма, снятого тут же, в городе. Лента рассказывала о работе коллектива научно-исследовательского института охраны материнства и детства. Операционная. У стола известный хирург. Диктор называет имена ассистентов хирурга. Кинокамера подолгу задерживается на каждом лице: Новицкая, Супрун, Ратушняк…