Письмо прислали из Донбасса. Писали, что ищут его давно, но только теперь напали на след. Краснополянский сельсовет решил поставить памятный знак на месте, где несколько солдат-разведчиков ввязались в ночной бой с эсэсовским гарнизоном. Старожилы помнили, как было дело, а вот фамилий разведчиков никто не записал: ни погибших, ни оставшихся в живых.
Оставалось порадоваться теперь, что сохранил блокнотик. До самой государственной границы записывал, какое село освободили, какой город. Потом пошли другие названия, чужие, и не разобрать. А Ореховку, Щетово, Красную Поляну он на выцветших страничках отыскал. Здесь же были имена погибших Вали Матвеева и Саши Серебрякова, значилось число — двадцать третье февраля, и было к чему-то помечено, что всю ночь валил мокрый снег.
Мокрый снег валил весь день до глубокой ночи. Он таял на взмокших крупах лошадей, тащивших походную кухню и повозки с имуществом, на темных от усталости лицах бойцов.
Командир разведроты старший лейтенант Гатажоков, шагавший впереди в щегольской кавалерийской шинели с подоткнутыми под пояс полами, сердито бормотал что-то под нос по-балкарски.
Сзади глухо заржала лошадь. Послышалось испуганное шиканье, свист кнута, глухие удары копыт.
— Старшина! — свистящим шепотом позвал Гатажоков.
Расталкивая бойцов, к командиру подбежал ротный старшина.
— Что случилось?
Тучный старшина смахивал с разгоряченного лба пот.
— Кухня провалилась, темно, хоть глаз коли, — ответил старшина.
— Сейчас же вытащить, — сухо заметил старший лейтенант. — Задерживаешь. Немец рядом…
Старшина, покачивая толстыми боками, побежал выполнять приказание Из темноты снова донеслись приглушенные голоса ездовых, скрип колес, напряженные удары копыт в хлипкое крошево снега и чернозема, глухие хрипы коней из накинутых на морды мешков, свист кнута в промозглом воздухе, но кухня не сдвинулась с места.
— Да растак твою! — прогремел отчаявшийся бас старшины.
Через мгновение на голос откуда-то из темноты ударил немецкий миномет. Комья тяжелой, набухшей земли и грязного снега обсыпали разведчиков.
— Рассредоточиться! — скомандовал Гатажоков. — Отходить в степь!
Уводя бойцов от опасности, досадуя на старшину, Гатажоков в то же время, следуя профессиональной привычке, прислушивался к обстрелу, пытаясь определить расположение и количество минометов. Огонь вела по крайней мере батарея. Потом к ней присоединились два орудия Старший лейтенант зажег под полой шинели фонарик и взглянул на карту.
Случайный бесприцельный огонь разведроте никакого вреда не причинил. Старший лейтенант вывел своих солдат по глубокой балке, забитой мокрыми клубами перекати-поля, в безопасное место. В поисках пристанища солдаты вышли на равнинный участок, где среди стаявшего снега виднелись остатки большого сада. Повсюду чернели воронки от взрывов.
— Товарищ старший лейтенант! — возник из темноты ротный писарь Валентин Матвеев. — Там домик есть…
Домик, обнаруженный вездесущим Матвеевым, принадлежавший, очевидно, до войны садовой бригаде, оказался вместительным да еще с пристройками.
— Не было счастья, да несчастье помогло, — добродушно заметил Гатажокову его заместитель лейтенант Махортов.
Комроты промолчал. Близкое соседство гитлеровцев его беспокоило.
— Выстави охрану, людьми займись, а я донесение составлю.
Валя Матвеев, который исполнял в роте обязанности и посыльного, и адъютанта, растолкал среди ночи Сергея.
— Гатажоков вызывает, срочно!
Сергей еле разогнул затекшие ноги, встал, смачно зевнул, зябко передернул плечами. Повесив автомат на плечо, осторожно переступил через спящих товарищей. В домике, куда они вошли, стоял густой храп, было душно от дыхания десятков людей, спящих вповалку, от просыхающих шинелей и тулупов. Две шинели были распяты на окнах для светомаскировки. Офицеры сидели на лавке в простенке: лейтенант светил фонариком, ротный водил по карте пальцем. Ребята вскинули ладони к шапкам, доложили.
— Подходи, сержант, — пригласил Гатажоков, продолжая рассуждать вслух. — Из этой деревни стреляли, называется Красная Поляна. Красивое название, да? Приказано разведать, сколько стволов, где стоят? «Языка» бы взять, хорошо бы — унтера. Есть данные, что жители этой деревни нас очень ждут, даже оружие имеют, готовятся поддержать…
— Можно мне пойти? — качнулся Валентин от дверного косяка.
— Разведчиков много, писарь один, — отрезал Гатажоков.
— Я бы взял, — заметил лейтенант. — Давно просится…
У них с лейтенантом была давняя дружба. Не раз вместе в разведку ходили. Когда Матвеева ранило и его хотели отправить в тыл, лейтенант упросил, чтобы оставили. Валентина выручил почерк: в роте не было писаря.