И в ту же секунду мобильник в ее руках запиликал, на дисплее высветилось «Паша». Поколебавшись, Сабина все же решила ответить:
— Что случилось, дорогой? Неужели соскучился? — как можно язвительнее спросила она.
В трубке послышался сиплый, совершенно больной голос Павла:
— Сабина, нужна твоя помощь. Подъезжай к «Джитек». Это срочно! Только не к крыльцу подъезжай, встань с торца.
Сердце девушки екнуло, как бы она ни злилась на Павла, но они люди не чужие. По встревоженному голосу любовника она поняла, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Звонить ночью и просить о помощи было не в его правилах. Сабина могла себе такое позволить, он — никогда. Вероятно, произошло что-то очень серьезное, если осторожный Паша, заботливый отец и семьянин, трезвонит за полночь и просит помочь.
— Что случилось? — полюбопытствовала она.
— По телефону не могу. Приезжай, — отрубил Павел и отключился.
Хмель моментально выветрился. Поразмыслив, Сабина решила, что никуда ехать не стоит. Она изрядно выпила, на улице холодрыга невыносимая, только северного сияния не хватает, да и поздно. Сердечко, однако, ныло, смутное беспокойство мешало забыться и продолжить кураж, а он был в самом разгаре.
В полутемном зале ресторана стоял нестройный гул голосов, слышались пьяные выкрики и хохот. Гости перепились, отбросили условности, многие пили на брудершафт. Член правления крупного московского банка Ефим Каксон настойчиво пытался позвонить кому-то с помощью пульта от телевизора. Коммерческий директор сети АЗС Умаров, интеллигентный с виду человек, заснул в туалете со спущенными штанами. Мертвецки пьяного Свешникова в буквальном смысле вынесли из ресторана и погрузили в машину, как крупногабаритный багаж.
Выпив бокал минералки, Сабина окончательно протрезвела и задумалась. Звонок Павла не шел из головы. «Шампанское здорово пьянит, но и быстро выветривается. В принципе, я в полном порядке. Может, все-таки поехать?» — колебалась она, подливая в бокал «нарзану».
Занятая своими сомнениями, она не заметила, как к столу, слегка покачиваясь, подошла тощая немолодая дама в жемчужно-сером платье со стразами. Платье было дорогое, но из разряда «остатки былой роскоши», лет семь-восемь назад оно, вероятно, смотрелось потрясающе, а сейчас жалко болталось на высохшей от постоянных диет хозяйке, лишь подчеркивая ее возраст и неприличную худобу.
«Кто это на мою голову?» — удивилась Сабина, увидев странную женскую фигуру прямо перед собой.
— Свобб-одно? — спросила женщина, слегка заикаясь, и, не дожидаясь ответа, рухнула на стул.
Возраст непрошеной собеседницы определить было трудно. Лицо ее, утянутое так, что рот разъехался почти до ушей, а глаза превратились в узкие черные прорези, куда так и подмывало бросить монетку, выглядело неестественно гладким. Дама пребывала в изрядном подпитии, хотя изо всех сил пыталась это скрыть. Эффектно откинувшись на спинку стула, она попыталась грациозным, полным достоинства движением забросить ногу на ногу, но досадно промахнулась и едва не свалилась на пол. С трудом балансируя на узком стуле, она обрела наконец шаткое равновесие и воззрилась на Сабину тяжелым мутным взглядом:
— Ты Сабина?
Подозревая, что от новой знакомой хорошего ждать не приходится, девушка сдержанно кивнула.
— Лидия — первая жена главного клоуна, — представилась мумия.
— Очень приятно, — тихо сказала Сабина и опустила глаза. Разговаривать с экс-женами всегда непросто.
— А мне нне оч-ч-чень, — заплетающимся языком заявила Лидия и смерила Сабину недобрым взглядом, черные щели ее глаз сузились до минимума. — Похоже, Мишка решил приблизить тебя к трону?
Вопрос был риторическим, и Сабина смолчала.
— Он, конечно, рубаха-парень, но до поры до времени. В конце концов ты останешься с вывернутой наизнанку душой и парочкой глупых мопсов. Как я, — дама горько усмехнулась. — Мишка — проходимец, причем с большой буквы. Запомни это, дурочка.