– Что будем делать, товарищи, с этим делом?
– Понятное дело, что факты, изложенные в докладе комиссии ужасные, но было такое тяжелое время, было много людей, которые мешали нам строить социализм, – после некоторой паузы сказал Вячеслав Молотов секретарь ЦК КПСС с 1921 года, министр иностранных дел.
– Вы же кричали, что Постышев враг народа, требовали расстрелять его, а оказывается, что дело было сфабриковано против него. – Хрущеву важно было уличить самого старого члена ЦК, соратника Ленина в репрессиях, чтобы его исключить из претендентов на пост Председателя совета министров.
Все снова замолчали, Ворошилов понимал, что сейчас ждут, что скажет он, как Председатель Верховного Совета СССР, и потом уже принимать сторону Хрущева или Молотова.
– Народ нас не поймет, если мы будем лить грязь на Сталина. Ведь под его руководством мы построили могущественную страну, мы победили фашизм.
– Но какой ценой, – уязвил его Никита Сергеевич.
– Да, и вы ж кричали, что Тухачевский немецкий шпион и расстреляли его в 38 году, как врага народа. Какой же он враг народа, если благодаря ему мы создали лучшие в мире танки, если он подписал распоряжение как заместитель Министра Обороны, чтобы продолжались работы по ракетной технике, в то время, как вы глава военного ведомства были в Крыму в отпуску. Без этого распоряжение у нас бы не было хорошо известных нашему врагу "катюш", да и современных ракет бы не было, – яростно вступил в спор самый молодой секретарь ЦК, главный редактор газеты "Правда" Шепилов. Он был, совершенно не запятнанный массовыми расстрелами человек, видящий выгоду в том, что старые члены Президиума сойдут с политической сцены и освободят ему место. Наоборот, он мог считать себя жертвой репрессий, ибо его неоднократно вызывали на Лубянку на допросы, ибо его тесть и теща были репрессированы в то время. Как он избежал такой участи, можно было только гадать, причем однажды он даже перечил Сталину по какому-то производственному вопросу, чем разгневал вождя, и тот отстранил его от работ.
– Да, цена наших побед тяжелая, – взял слово член Президиума, министр транспорта Лазарь Кагановича, в 38 году был расстрелян его брат, – Я полностью разделяю мнение товарища Хрущева, что надо с этим что-то делать. Может не в таком объеме и не все факты доводить до сведения народа, но часть доклада, вместе с письмом Ленина надо зачитать на двадцатом съезде нашей партии.
– Конечно, партия должна признать свои ошибки, ибо это мы сами сделали "культ личности" – вступил в разговор самый старый член Президиума Анастас Микоян, – Да, это мы все кричали, что страна добилась таких грандиозных успехов, что победила в войне только благодаря товарищу Сталину. Это в корне неправильно, ибо марксизм-ленинизм не признает культа личности. Вы почитайте Маркса, Энгельса там ничего не говорится об особых заслугах одного человека. Зачем, далеко ходить, возьмем, например, Ленина. Когда он говорил, что это я сделал революцию, что это я победил в гражданской войне. Никогда мы, "старые большевики», (Микоян сделал ударение на последних словах, подчеркивая, что он знал и работал с Ленином) такого от него не слышали. Поэтому надо на съезде рассказать о том безобразии, которое творилось в стране.
– Да, шило в мешке не утаишь, – бодро продолжил Хрущев, он уже был уверен в своей победе над Молотовым. – Ведь скоро из мест заключения выйдет много политзаключенных, незаконно заключенных, замечу я, с этим надо будет тоже разобраться.
Возможно, в этот момент он вспомнил о незаконно осужденном сыне Леониде, летчике-истребителе, орденоносце, незаконно осужденном на фронте и погибшем в штрафном батальоне в 1943 году.
– Так вот эти люди начнут рассказывать правду о том, что делалось тогда в стране, и за что они были осуждены, поэтому мы не должны ждать, пока будут люди говорить за нашими спинами, а сами признать "культ личности", осудить его, и сделать выводы, чтобы такого больше не случилось. Итак, я ставлю на голосование, кто за то, чтобы доклад о культе личности прочитать на двадцатом съезде КПСС.
Все присутствующие проголосовали за такую резолюцию, воздержался только Молотов.
В начале Нового 1956 года Леонид Брежнев приехал в Москву для встречи с Первым секретарем ЦК Хрущевым с важной, хотя и неприятной для него, миссией – просить зерно для посева пшеницы на целине. Ведь прошедший год оказался очень неудачным для сельского хозяйства Казахстана. Урожайность в некоторых местах была по 4-5 центнеров с гектара, да и качество этой пшеницы была очень низкой, одна шелуха, для посева весной она не годилась. Не привык Брежнев терпеть поражения, но ради будущего урожая решил обратиться за помощью к Никите Сергеевичу.