– Да, задачку ты мне задаешь, Леонид Ильич. Ты знаешь, как старые члены Президиума скептически относились к освоению целины, и теперь у них будет возможность в очередной раз указать на наши просчеты в целинной программе.
– Я все это понимаю, Никита Сергеевич, но у нас нет хорошего зерна для весеннего посева, а, если плохие семена будут в землю брошены, то не будет надежды на хороший урожай в новом году.
– Это ты правильно сказал, что посеешь, то пожнешь. Хорошо, я подниму вопрос о выделении Казахстану хороших семян из госрезерва на Президиуме ЦК КПСС. Я немного прищемил хвост Молотову тем, что он больше всех запятнан сталинскими репрессиями, ибо был его первым заместителем, так что он будет сговорчивей, ну, а остальные не будут особо голос подымать против такого предложения. Но ты, Леонид Ильич, помни, что это будет последний твой шанс, да и мой тоже. Если и этот год будет такой неурожайный, то не сносить нам головы, ведь такие средства вложены в целину, вся новая техника практически туда идет.
– Думаю, что не должна повториться такая засуха, старики говорят, что они раз в десять лет бывают.
– Будем надеяться. Хотя должен сказать, что не придется тебе участвовать в целинные эпопеи.
– Почему это? – Брежнев сделал большие глаза, неужели он в чем-то сделал промашку, неужели плохо он работал, не оправдал доверие Первого секретаря.
– Не волнуйся, Леонид Ильич, работой я твоей доволен, но мне здесь нужны надежные люди, чтобы противостоять старикам из Президиума. Пока только на Шепилова могу рассчитывать на все сто, надо новых людей вводить в ЦК. На двадцатом съезде я предложу твою кандидатуру в секретари ЦК КПСС, будешь заниматься оборонной промышленностью. Так что готовься к переезду в Москву.
Москва, Москва, как много смысла и счастья в этом слове, от них закружилась голова у Брежнева, даже слеза сентиментальная набежала.
– Спасибо, Никита Сергеевич, я никогда не забуду, что ты для меня сделал, расчувствовался он.
– Рано благодарить, еще узнаешь, как я с тебя шкуру буду снимать, то тогда еще разочаруешься в этом назначении.
– Никогда не разочаруюсь. Ты же знаешь, Никита Сергеевич, что я от работ никогда не бегал.
– Знаю, Леонид Ильич, потому и выдвигаю на столь ответственный пост. А кого оставишь вместо себя в Казахстане?
– Второго секретаря Яковлева Ивана Дмитриевича.
– А справится он с такой задачей?
– Думаю, что справится, он мужик деловой, с сельским хозяйством знаком не понаслышке.
– Хорошо, так будем и планировать. Только об этом пока никому не говори, это государственная тайна.
– Я умею держать тайны, – заключил Леонид Ильич, в его душе был триумф, его мечты сбывались, хорошо начинается Новый год.
Во время сдачи зачета по органической химии с Наташей стало плохо. Закружилась внезапно голова, стало тошнить. чтобы не упасть Наташа присела на стул. Её состояние заметили однокурсники, стали расспрашивать что случилось, чем ей помочь, некоторые предлагали вызвать скорую помощь. Но Наташа возразила, мол, это она переволновалась перед зачетом, ночь плохо спала и сейчас все пройдет. Прибежала Лена из читального зала, взяла под руку подругу и вывела её из здания института на свежий воздух. С другой стороны, Наташу взял под руку Димка.
После приезда с целины Наташа так и не возобновила с ним прежних отношений, они остались просто приятелями, с которым можно было сходить в кино или посидеть в кафе с чашечкой кофе или мороженым.
– Что это с тобой? – допытывал Дима сначала Наташу, а затем спросил Лену. – Что это с ней?
– Она беременна, – выдала Лена, – неужели не видно.
Эта новость ошарашила парня, словно, удар обуха по голове.
– Как это беременна? – удивился он, – она же не замужем.
– Для этого не обязательно выходить замуж, – заметила Лена.
Они вышли во двор и несмотря на холодную погоду усадили Наташу на лавочку. Лена стала заботливо укутывать подругу в новое зимнее пальто с лисьим воротником, надела кожаные перчатки, своим шарфом закутала горло Наташи. Дима никак не мог понять, как же могла Наташа со своими принципами, моральной устойчивостью, ведь ему она не позволяла даже поцеловать в губы, могла очутится в таком положении. Он мог подумать такое на любую девушку из своей группы, даже вот на Ленку Голикову, но на Наташку никогда не мог подумать. Что же с ней случилось? Неужели у неё возникла роковая страсть, и она потеряла контроль над собой, думал он, но тотчас отгонял эту мысль. Её сложно было завоевать, она не простушка какая-то, которая растает от пары комплиментов. Тогда ему пришла мысль в голову, что с Наташей случился неприятный эпизод, её изнасиловали, возможно, даже на целине ведь там разные люди обитают.