Вроде всё просто и ясно. Но начинаешь двигать ручкой и ногами — запутаться можно от всех этих «вправо», «влево», «на себя», «от себя», «в стороны». Поначалу даже и не сообразишь, куда надо двигать, педали, а куда ручку.
Инструктор терпеливо' ещё и ещё раз повторяет одно и то же.
— Понял? — спрашивает.
— Понял! — отвечаю я храбро, пересиливая сомнения.
— Вот и хорошо! — улыбнулся он. — А теперь я отпущу крыло, а ты элеронами удерживай планёр против ветра в горизонтальном положении. Балансируй. Кстати, это упражнение так и называется — балансировка.
Отпустил инструктор крыло, а планёр так и норовит набок завалиться. Он ведь без колёс, одной только лыжей в землю упирается. А на какую сторону валится, сразу и не разберёшь.
— Крен. . . Крен убери! — подсказывает инструктор. — Ручку в противоположную сторону двигай!
Ой, мамочка, какую ручку? В какую сторону? Я никакого крена не вижу. Оглядываюсь на концы крыльев. Ага, кажется, действительно, левый крен: одно крыло в небо поднялось, а другое к земле наклонилось.
— Смотреть надо вперёд, на горизонт, — подсказывает инструктор, — а не по сторонам!
Но я уже озабочен другим: куда двигать ручку, чтобы выровнять крен? Ага, вспомнил: в противоположную от крена сторону. ..
Тьфу ты! Пока соображал, крыло ложится на землю. Теперь его уже никакими рулями не поднимешь. Но дружок Тимоха начеку. Подбегает, берёт конец крыла, снова поднимает в горизонтальное положение и добродушно подсмеивается:
— Ничего, орёл! Не ты первый, не ты последний на балансировке «плаваешь».
Но мне от подобных утешений не легче. Такое впечатление, словно вдруг очутился в цирке под куполом на проволоке и отчаянно балансируешь руками и ногами, чтобы не свалиться вниз.
Планёр снова оказывается на крыле.
— Вы спокойно, не горячитесь, — советует инструктор, — старайтесь замечать крены раньше, как только они начинаются. . . Не запаздывайте с движениями рулей.. .
Целую неделю учился я балансировать. И только когда наконец стал удерживать планёр против ветра в равновесии, инструктор допустил меня к пробежкам.
Это следующая, более сложная ступень обучения. Садишься в планёр, стартовая команда натягивает амортизатор. Но не сильно, всего шагов на двадцать. А чтобы планёр не взлетал, на крыле особую планку устанавливают — она уменьшает подъёмную силу.
— Старт! — командует инструктор.
Я отжимаю ручку стартёра, планёр срывается со стопора и скользит на лыже по земле шагов тридцать. При этом я должен рулями удерживать его от кренов и разворотов. Если думаете, что это просто, — ошибаетесь. Недели две ушло на тренировку. В день две пробежки — и хорошо, потому что и другие ждут своей очереди. Зато на амортизаторе так наработался, что мозоли на ладонях горят. •
И вот наконец настал заветный день. Инструктор сказал на построении, что сегодня я выполню первый полёт. Значит, хоть чуточку, пусть совсем немножко, но всё-таки взлечу в небо.
Долго я ждал этой минуты!
Сажусь в кабину, застёгиваю поясной ремень. Инструктор снимает с крыла планку, чтобы она не мешала создавать подъёмную силу. Уже от одного этого учащённо бьётся сердце. Инструктор деловито подходит к кабине и прикидывает на глаз, какой у меня вес. Тяжеловат курсант — надо побольше растянуть амортизатор, лёгкий — меньше. А потом для верности спрашивает:
— Сколько килограммов?
— Семьдесят! — отвечаю с готовностью, прибавляя два килограмма, чтобы растянули амортизатор чуточку сильнее и я дольше пробыл в воздухе.
Однако инструктора не обманешь. Он сам берёт ручку управления и ставит её в какое-то одному ему известное положение.
— Вот так держите, — говорит он спокойно. — Никуда не двигайте. Планёр сам оторвётся от земли, сам перейдёт в угол планирования. Только в крайнем случае, если возникнет крен, можете его исправить. А если будет слишком крутой угол планирования — чуть-чуть подтянете ручку на себя. Учтите, что планёр в воздухе очень послушный, чувствует малейшее движение рулей.
Да, я в этом уже убедился. Вчера один курсант при подлё-'те резко отдал ручку от себя, и планёр зарылся носом в землю так, что курсант по инерции вылетел из кабины и шлёпнулся на песок. К счастью, всё обошлось благополучно, не считая лёгкого испуга да треснувшей обшивки на фюзеляже под крылом, которую мы быстро залатали с помощью авиационного клея и куска перкали.
Сумею ли я плавно действовать рулями?
Одно дело — исправлять крены на земле, балансируя против ветра, а другое — в воздухе.
— На амортизаторе?
А там уже восемь молодцов выстроились, по четыре на каждом конце, и готовы по-дружески натянуть так, чтобы я взлетел хоть к самому солнцу.