— Ага!
— «Третий, который еще и теперь вне подозрений, — офицер высокого ранга». Вот что авторитетно утверждал Палеолог благодаря его работе на Кэ-д’Орсе. Но надо учесть, что он пользовался более или менее оправданной репутацией человека хвастливого и не совсем серьезного, поэтому его высказывания нередко оспариваются. Мы уже знакомы с Эстергази. Вейль скомпрометировал себя еще в 1892 году до начала процесса Дрейфуса. Морис Вейль, рождения 1844 года, офицер жандармерии в 1870–1871 годах, друг генерала Соссье, военного коменданта Парижа и любовника госпожи Вейль, красавицы венки, был разоблачен уже давно.
— Кто же третий?
— Палеолог выражается весьма туманно: «В Ренне генерал Делуа заявил: „Автором бордеро является некий вельможа… который получал сведения из первоисточников“». Но Палеолог не называет его.
— Известно, кого он имеет в виду?
— Да. В 1954 году вышли из печати воспоминания генерала Легран-Жирарда, начальника военной канцелярии президента Республики[191]. В записи, датированной 27 января 1904 года, мы читаем: «В Министерстве иностранных дел, которое убеждено в невиновности Дрейфуса, ходят слухи, что существуют три виновника: один — Вейль, сей продажный тип, которым пользовался Соссье и который прикрывался протекцией генерала; остальные два — Лот и генерал Ро». Генерал Ро был в 1889 году полковником, начальником третьего бюро Генерального штаба. В 1897 году он вошел в состав Военного министерства, которое возглавлял тогда генерал Мерсье.
— Опять Мерсье!
— В 1902 году генерал Ро командовал армейским корпусом. Вот и все.
— Но Дрейфус-то был невиновен?
— Конечно. Виновник — Эстергази, но не один только Эстергази. Прежде всего — Морис Вейль. И в то же время, может быть, высокопоставленный офицер, о котором говорил Палеолог. Какая досада! После опубликования в 1955 году «Дневника» Палеолога в печати не появлялось ничего интересного, кроме раскрытия фамилии генерала Ро. Никто не опроверг и никто не подтвердил тезис, выдвинутый Палеологом. Его «Дневник» внушает мало доверия. Действительно, он больше походит на мемуары. Последние изыскания по сути дела обходят вопрос о «третьем лице». Что же касается книги Анри Жискара д’Эстена[192], довольно сумбурной, то все Дело представлено в ней как досадный эпизод борьбы разведок, впрочем, эпизод, оправданный конечными результатами (немцы, вероятно, были введены в заблуждение относительно эффективности 75-мм орудия). Вторая же книга — «Дело без Дрейфуса» Марселя Томаса — акцентирует внимание скорее на органах разведки, чем на отдельных людях. Я не думаю, что Жискар д’Эстен и Марсель Томас стремились именно к таким выводам, однако в их эссе четко угадывается коллективная ответственность Генерального штаба и в первую голову его непосредственного начальника генерала Мерсье.
— Я догадался об этом еще на процессе. В «Я обвиняю!..» я уделил слишком много внимания Дю Пати.
— Все актеры остались бы лишь слепыми статистами в этой разыгранной пьесе, в этой гигантской буффонаде, а Дрейфус — досадная жертва, с которым циничная разведка не посчиталась бы, если бы в игру не включились эти вечные заступники… словом, эти шпаки! И лично вы, господин Золя!
— Минутку, сударь. Когда «Либр пароль» предложила воздвигнуть памятник Анри, то многие мои собратья по перу внесли свою лепту. Что сталось с ними?
— Франсуа Коппе как литератор теперь не пользуется никаким престижем в литературных кругах. Нередко вспоминают Жюля Леметра, Брюнетьера, Эмиля Фаге, Каррье-Беллез…
— О, он был талантливым человеком…
— …сейчас он забыт. В Париже нет даже улицы с его именем. Забыты и Детай, и Гарпиньи, и ваш друг Каро-Дельвай…
— Кто же был самым крупным художником эпохи?
— Сезанн, господин Золя. Сезанн. Вместе с Ван-Гогом и Гогеном.
— То-то! Я крайне огорчился, узнав, что Сеар и Энник примкнули к антидрейфусарам!
— Но они же сохранились в памяти как ваши спутники по Медану. Ваш сын еще хранит коробочку с драже, предназначенную его крестному Сеару. Но он так и не зашел за ней.
— Кто же теперь знаменит?
— Умерший и ныне здравствующий: Поль Валери и Леото.
— Чем занимается этот Леото?
— Хроникой и заметками. Он идет по стопам Шамфора и Жюля Ренара. Именно он дал ключ к разгадке Дела Дрейфуса.
— Разоблачение?
— Нет, уточнение. 18 декабря 1898 года Поль Леото отправился в редакцию «Либр пароль». Спустя пятьдесят лет я попросил его рассказать об этом. Вот что он мне ответил: «Сударь, я действительно в то время зашел вместе с Полем Валери в „Либр пароль“, чтобы внести некоторую сумму по подписке на сооружение памятника Анри. Поль Валери внес три франка с таким примечанием: „Не без раздумий“. Я дал два франка и приписал: „Во имя порядка, против справедливости и истины“. Кроме того, я осведомился у секретаря газеты, будет ли абсолютно точно воспроизведена эта надпись, и секретарь уверил меня в этом. Однако на следующий день я читаю в газете такие слова: „Во имя справедливости, порядка и истины“. Я отправил в газету заказное письмо, требуя, чтобы опубликовали мое опровержение, но они ничего не сделали… Вот так-то, теперь вы в курсе дел»[193].
191
Legrand-Girarde, Un quart de siècle au service de la France, 1894–1918, Presses littéraires de France.