— Заполните декларацию, — таможенник вместе с Югановым прошел в помещение.
Бравин неожиданно почувствовал озноб, вздрогнул, такое с ним случалось, когда рассказывали плоский, пошлый анекдот либо врали в глаза беспардонно, нагло. Он жестом подозвал Грузинцева и, задумчиво глядя в сторону, сказал:
— Пять раз он встречает меня на улице... Дважды дарит фотографии. Дважды! А ведь пленка одна, проявлялась и печаталась один раз... Как он узнал мой адрес?
— Простите, Олег Сергеевич, я не понимаю...
— Он дважды приезжает со мной на КПП, — не обращая внимания на Грузинцева, продолжал Бравин. — И таможня убеждена, что он мой дружок. Вот где собака зарыта... Приятель капитана Бравина...
Грузинцев взглянул на дверь в помещение и догадался, о ком говорит Бравин.
— Он встретил нас в кинотеатре, оставил здесь машину и отдал мне ключи, — продолжил Грузинцев и решительно закончил: — Досмотр и тщательная проверка.
— А если все в порядке? — Бравин впервые посмотрел на Грузинцева. — Если документы его, а золото он спрятал среди реквизита цирка?
— Вы помните, какую характеристику дал редактор Юганову? А этот похож на человека, которому надо напоминать, что он уже взрослый? Попробуем поступить иначе... — Бравин оглянулся, увидел Трофимова и подозвал: — Трофимов! Вы вот что, — он оглядел пограничника, — встаньте у этой машины и никого, — он выдержал паузу, — никого к машине не подпускать.
Юганов разговаривал с таможенником, показывал ему деньги, объяснял:
— Через две недели я вернусь, мне заправиться надо? Пить и есть в дороге мне надо? У меня и есть четвертак.
В помещение быстро вошел Бравин и скомандовал:
— Оформление всех документов прекратить. Прапорщик!
— Слушаюсь! — Грузинцев вошел следом, вытянулся.
— Личный состав на оперативку!
— Есть! — Грузинцев выскочил из помещения.
— Что за пожар? — таможенник отошел к Бравину.
— Телефонограмма, Арсентий Кириллович, — тихо сказал Бравин. — Получены данные на разыскиваемого...
— Какого?
— Ризницы... золото, — Бравин повернулся к Юганову спиной. — Сейчас фотографии привезут... — продолжал он на ходу и ушел в служебную комнату.
— Извините, — таможенник взглянул на Юганова. — Запишите в декларацию, предъявите деньги на обратном пути. Курите, у нас маленькая задержка, — и прошел следом за Бравиным.
Алексей остался в помещении один, огляделся и вышел на крыльцо. «Все, сгорел! Надо уходить! На ту сторону не прорвешься, да и бессмысленно. Назад, через Брест!»
Трофимов прохаживался у машин. Юганов неторопливо подошел к машине, хотел открыть дверцу.
— Стойте!
Юганов повернулся, взглянул на Трофимова равнодушно, пожал плечами, Трофимов опустил оружие, улыбнулся.
— Служба, приказ, так что извините, — Трофимов развел руками.
Бравин следил за Югановым из окна. «Все! Я его взял! — с гордостью подумал он. — Сейчас он рванет в город. Я позвоню...»
Юганов не знал, что за ним наблюдают, и применил старый, но почти всегда срабатывающий прием, посмотрел мимо Трофимова, кивнул, словно здоровался с подошедшим человеком. Пограничник обернулся, Юганов провел подсечку и ударил упавшего носком ботинка в висок.
«Так я ничему и не научил Трофимова...» — подумал Бравин. Нужно звонить, преступника задержат при въезде в город. Рассуждал Бравин, как опытный офицер, а действовал, словно мальчишка. Распахнув окно, он выпрыгнул на крышу уже двинувшегося автомобиля, почти проломил ее, посыпались стекла, Бравин еле удержался, Грузинцев выстрелил по колесам, но «Жигули» уже свернули за поворот.
Машина рвалась к городу. Бравин лежал на крыше полуоглушенный, он сумел достать пистолет, но Юганов резко нажал на тормоз, машина подпрыгнула и стала.
Бравин слетел на капот, затем на землю, однако успел выстрелить в колесо.
Преступник переехал пограничника, нажал на газ, но машину било, уводило влево. Преступник выскочил из машины и увидел, что из-за поворота приближается «газик».
— Два ребра, — говорил врач, вытирая полотенцем мокрое от пота лицо, и неожиданно подмигнул замполиту-майору, Грузинцеву и Наташе, которые смотрели на него, как на бога. — Левая нога. Была опасность, но миновала... Ушибы, словно сражался с паровозом... Месяца два...
— Доктор! — Грузинцев схватил врача в объятия и закружил по коридору.
— Когда его можно увидеть? — спросила Наташа.
— Думаю, что завтра.
Наташа и пограничник вышли на улицу.
— Что же произошло? Как же это? — спросила Наташа.
— Граница, — пробормотал Грузинцев.