Дмитрий Фёдоров
Здравствуйте, Скорую вызывали?
1
Знакомая фраза? Сколько раз вам приходилось ее слышать от незнакомого человека, позвонившего в вашу дверь? Белый халат, серебристый неудобный сундучок, портфель или сумка и… зародыш надежды на быструю помощь, облегчение, спасение от боли и страха.
Признаюсь откровенно – желание написать о работе «Скорой помощи» возникло не вчера. Боялся, что не сумею выразить правильными словами все то, что, на мой взгляд, должны знать вы. Судите сами.
Мне довелось провести четыре года в «разъезде» Центральной станции «Скорой Помощи» одного крупного сибирского города. Я учился в мединституте и решение пойти работать на «Скоряк» было и логичным и желанным. Кое-какие навыки уже были, знания свирепо внедрялись преподавателями в изворотливые студенческие мозги, хотелось практики и чувства, что все что учишь – не напрасная потеря времени. Да и финансовый вопрос был не последним. Для «Станции» студенты были серьезным источником рабочей силы, среднего медицинского персонала, мало кто другой соглашался на эту работу. «Отпахать смену»... Значение этих слов я понял уже после первого дежурства.
Администрация мединститута не приветствовала работу студентов на «Скорой». Несмотря на бескрайнее применение получаемых знаний на практике и выработку необходимых «автоматизмов» в неотложных ситуациях, работа брала свое. Многие не выдерживали физических и психических нагрузок и заболевали. Учеба в «меде» и так, сама по себе, не мешок изюма. Хочешь удержаться до диплома – грызи. Сдать зачет или экзамен «на халяву» - несбыточное желание и фантастическая сага всех студентов-медиков.
- «Доктора Свиридова, Романов, Кравцов на вызов! Бригада Пастухова – в машину! Доктор Семенова зайдите к операторам. Доктора, не забываем сдавать карточки вызовов!»
Динамики диспетчерской стояли на станции всюду, в каждой комнате. Я поражался, как у диспетчеров хватало сил до конца смены не придать в голосе сварливости и раздражения, как они могли сопроводить некоторые «тяжелые» вызовы участливым, понимающим взглядом. Там, в «Аквариуме» диспетчерской, случайных людей не было. В диспетчера назначали людей, прошедших на «Скорой» огни и воды и по разным причинам не способных сейчас «сесть на разъезд». Они знали, что именно стоит за коротким кодом вызова или за адресом. Они уже там были когда-то…
Старший врач смены сидел в диспетчерской, как маршал Жуков, «держал оборону» Города. Все заполненные карточки вызовов проходили через его руки, он слышал переговоры диспетчеров с машинами по рации, давал консультации по телефону, «разводил» административные конфликты, при необходимости подключался к операторам «03» и вмешивался в «сложносочиненные ситуации». Рядом постоянно дымилась большая чашка с чаем-кофе. Отдыхал он меньше всех на станции.
«Медики! Медики! Медики!!! «Медик-66» вызывает на себя близких «Медиков», большая авария, много пострадавших! Угол Дачной и Революции. Кто принял – отзвоните!»
В диспетчерской тихий переполох, срочно меняется очередность вызовов, приоритет массовой аварии очень высок и должен быть обслужен раньше высокой температуры или транспортировки больного из больницы в больницу.
- «11-ый» поехал к «66-му»! Доезд - три минуты.
-«Медик-32», «Медик Центральный» заберите у меня вызов, вижу «66-го».
- «Медик-17» у «66-го» через две минуты, мы на Гоголя.
- «Медик-66» - «Медику Центральному», предупредите нейрохирургов 1-й горбольницы, везем «нехороший череп».
- Всем спасибо, вроде «кашу» растащили.»
Прошло столько лет, а я подпрыгиваю от звука сирены и провожаю взглядом, подвешенную над дорогой синими бликами, размазанную коробочку «скорой». Жадно выхватываю глазами освещенный салон и пытаюсь угадать, что именно сейчас происходит за матовыми окнами.
Четыре часа утра. Заехали на станцию поменять шприцы, сдать карточки, пополнить медикаменты. Медленно ползу по лестнице из гаража к диспетчерской. Карманы раздуты укладками шприцов, в руках карточки. Старший врач манит пальцем внутрь «аквариума».
- На Челюскинцев был?
- Был.
- И что там?
- Гипертонический криз. 55 лет. Ничего необычного.
- Полечил?
- Разумеется! Да вот же карточка у вас в руках!
Начинаю злиться. Был. Полечил. Дождался действия лекарств. Давление проконтролировал. Все были довольны. Провожали. Спасибо говорили. Чё надо-то?!
- Инъекции делал?
- Да. В вену. Вон расписал что именно.
- Руки мыл?
- ?! Мыл! (еще и чистое полотенце попросил. Принесли без звука).
- И что?!
- Вот, звонили. Жаловались! Ты, говорят, у них кусок мыла спер. Французского… Говорят - был доктор, руки подозрительно долго и тщательно мыл и вот… Обнаружили пропажу.
- Мать!!! …!!! …!!!
- Гы-гы-гы! Идите, коллега! Идите! Дышите воздухом и мойтесь мылом! Добро пожаловать в «клуб»!
Провожаемый хохотом диспетчеров, вылетаю пробкой. На ум кроме матов ничего не идет. Сажусь на дермантиновый диван в зале ожидания. Руки трясутся. Сна, как не бывало. Вот он какой, адреналин. Невкусный.
«Старшой» вышел покурить. Подозвал меня. С ехидной улыбкой полюбовался моей перекошенной физиономией.
- Злишься?
- А то?! Вот суки!
- Хы-хы! Не бери в голову!
- Нет, ну что за гадство?!! Надо оно мне, их мыло!
- Не кипятись. Не ты первый! Каждую смену звонят и на кого-нибудь дерьмо льют. Сегодня твоя очередь. Поздравляю!
Что движет людьми, когда они набирают «03» и говорят, что им плохо, что у них боли в сердце, что они задыхаются?
«Ну как же! Вот она реальная ситуация приложения всех сил и средств «Скорой» - скажете вы.
Да, наверное вы правы. Но, смотрим дальше.
Вызов на 11-й этаж, лифт после двенадцати не работает.
«Ну и что! Бывает и такое!»
Конечно, бывает! Только вот не каждый день, в 00.05, на одном и том же адресе! И каждый раз на вызов идет кардиобригада и волочит на 11 этаж ВСЁ: кофр с лекарствами, реанимационную укладку, кардиограф, дефибриллятор. Потому, что ТАК НАДО. И не важно, что в сотый раз ты увидишь знакомую одутловатую физиономию «профессиональной инвалидки» И., которой кто-то когда-то имел неосторожность поставить диагноз «подозрение на инфаркт миокарда». С тех пор и сношает она «скоропомошников» наизусть выученными симптомами. После чего с готовностью дает сделать кардиограмму, сравнивает ее с сотней других, из ящика под столом, убеждается, что и на этот раз инфаркта не случилось и привычно ожидает, что ей ткнут в вену «реланиум». Всем заранее все ясно, но если не сделаешь «релашку», она через полчаса вызовет снова, а утром начнет звонить и писать жалобы по всем инстанциям. Две бригады из других смен уже на этом погорели. Думаете, она «шиза»? Как бы не так! И управы на нее нет. И черт бы с ней, но на полтора часа Город остается без одной специализированной кардиологической бригады и реанимобиля в придачу.
- «Медики 16, 22, 55! Кто в Центральном районе освободился, зайдите на Романова 4, там нашему доктору плохо… 66К»
Опа, это кто ж сломался-то ?!
- Я – Медик 55. Вызов принял. Романова 4, ситуация 66К.
- Медик Центральный. Подтверждаю Медику 55-му. 18.35
- Дядя Коля, слышал вызов? Поехали. Кто-то из наших на себя вызывает… 66К. Будем поспешать.
«Дядя Коля» молча кивает и ерзает могучей задницей в кресле. «РАФ» прыгает вперед. Мигалки включены, штатная «квакалка» неубедительно просит уступить дорогу. Обязательно найдется урод, который считает, что пропустить «Скорую» - это означает уронить свое насекомовидное достоинство ниже плинтуса. На таких есть свое средство. Водители «скорой» - особая категория шоферов. О них отдельная история. За бутылку-две «огненной воды» они неизведанными путями раздобывают сирены-ревуны, которые нормально ставят на речные теплоходы. Теперь представьте: едете вы себе, едете, в заднее зеркало не смотрите, на всех чихать хотели. Вдруг из вашего багажника (такое ощущение) раздается рев теплохода! Начиная утробным низкочастотным рычанием, он переходит в политональный звуковой вой такой силы, что любой «глухой», сжавшись за рулем, судорожно удирает в сторону. Радикальное патентованное средство! Дядя Коля хмыкает в бороду и крутит рулем, как Покрышкин в воздухе.