После нескольких уколов пес немного успокоился и даже попробовал полакать воду… Пора ехать. Отмахиваюсь от неловких попыток дать денег, пирожков на дорожку и выхожу из-подъезда. Грустно. Не знаю исхода. А горе у людей неподдельное…
Через пару недель Старший зазвал к себе «на мостик» и вручил на бумажке телефонное сообщение, переданное через операторов «03» с того самого адреса «доктору, который приезжал на вызов»: «Спасибо большое за помощь! Особый поклон от Мурата». Поглядев на мою невольную улыбку, Старший не сказал ничего.
Пельменная на Богданке была излюбленным местом ужина всех, кто вынужден был работать сутками. Пельмешки были «ручные» и вкусные. И контингент был особый. В основном водители, таксисты, скорая, милиция, всякие ремонтные службы. Народ суровый, языкастый и упрямый. Как-то так сложилось традицией, что скоропомошников всегда пропускали без очереди. Без единого лишнего слова. Поэтому, когда какой-то мужик в очереди возмутился и достаточно громко начал высказывать свое недовольство тем, что ему придется дожидаться новой варки пельменей, а он тоже голодный. А вот наглецы (в составе восьми человек – две бригады скорой) из-под носа уводят все готовые пельмени! Всё кафе замерло. Мы молча посторонились и дали ему возможность взять свою порцию. Презрительно свистя носом и отдуваясь, он сгреб поднос и, не глядя ни на кого, устроился за столиком. Мы дождались своего и тоже присели неподалеку. И тут началось. Каждый водила, отходя от кассы, ставил на его стол тарелку с пельменями. Лишнюю, купленную специально для него, голодного. Молча, без реплик. Через пару минут стол был заставлен. Мужик сидел с пунцовой рожей и давился пельменем. Тихо встал и, не поднимая от пола глаз, ушел. Больше его там никогда не видели…
Теплый вечер ранней осени. За окнами мелькает стремительно желтеющая листва. Запахи становятся острее, звонче. Солнце, выигрывая последние партии у наступающего вечера, поджигает костры рябин. Машина плавно скользит по улице и даже каким-то волшебством минует большинство рытвин и ухабов. Завороженные переменчивой цветовой симфонией, молчим…
– Медики-медики-медики!!!
Адреналин хлынул в кровь. Голос Старшего врача по рации был непривычно жестким и наполнен каким-то предгрозовым электричеством. Не так уж часто он подходил к рации диспетчеров.
– Медики! Разговоры прекратить! Слушать всем! Ситуация «Кедр»!!! Повторяю, ситуация «Кедр»!!! Всем свободным медикам выполнять немедленно!!! Всем медикам на вызовах с ситуацией ниже 66К – выполнять немедленно!!! Всем водителям информировать свои бригады, если они не у рации!!! Ситуация «Кедр»!!!
Все наверняка слышали, как иногда воют сирены оповещения гражданской обороны. Тоскливо, тревожно, муторно. А теперь представьте, как вдруг начинают кричать сирены ВСЕХ «скорых», как они все одновременно включают проблесковые маяки и разворачивают в одном направлении, как постепенно, но очень быстро собираются в колонны, летящие через весь Город. «Ситуация «Кедр». За этим безобидным словосочетанием скрывается предчувствие огромной беды. Так закодирован план участия скорой помощи в ситуации, когда на Город падает самолет. Тянет до аэропорта, но уже падает… А вариантов нет – Город слишком огромен. Предполагается катастрофа. Массовые жертвы. «Скорые» стягивают ближе к аэропорту. На все – минуты. Милиция разгоняет все машины с центральных улиц, обеспечивая проезд не только нам, но и пожарным, солдатам, ремонтникам… Машины летят одна за другой, с минимальным разрывом, ослепляя дома фарами и мигалками. Сумасшедшее ожерелье чем-то разгневанного Города. Нервы натянуты до предела, до звона…
– Медики-медики-медики! Отбой!!! Повторяю – отбой!!! Ситуация «Кедр» отменяется! Отбой! Сумели посадить. Всем домой. Разбирайте вызова.
Общий выдох облегчения шелохнул листву. Возникает пьянящее чувство свободы и легкости. Хочется смеяться, петь, сделать какую-нибудь веселую глупость. Наверное, в этот день люди, встретившие бригады скорой были удивлены их спокойствием и улыбками. Все казалось простым и незначительным по сравнению с несостоявшейся бедой.
Заехали на гипертонический криз, 66К. Полечили. Давление снизилось. Пациенту похорошело. Им всегда хорошело, когда внутривенные инъекции делала Света. Стройная брюнетка с фигурой и походкой балерины и безупречной техникой всех медсестринских манипуляций. В какие жилы она попадала и в каких условиях – это отдельная повесть! Строгая, большеглазая с шикарными соболиными бровями, в идеально выглаженном халате, который умудрялся каким-то волшебством сохранить свою свежесть до конца дежурства. Обязательным ее ритуалом было мытье рук перед уколами. Вот и сейчас не обошлось без него. Вышли из квартиры, подошли к лифту.