-Госпожа?
-Что Ли?
-Скоро будем выдвигаться, госпожа, из селения внизу к нам идет человек.
-И почему ты так решил, Ли? Он идет к нам с белым флагом или машет нам руками?
-Нет, госпожа, флага у него нет. Он идет очень осторожно и смотрит в нашу сторону. За нами нет пастбищ и нет селений, а у него нет с собой мешка за спиной и посоха. И оружия тоже нет. Если только револьвер спрятан под одеждой.
-Понятно. Спасибо за предупреждение, Ли.
Ли исчез так же незаметно, как и появился. Замечательный он у меня, замечательный. Ладно, будем собираться. Поправим кобуру с верным 'люггером', чуть затянем ослабленную перевязь с бебутом, ну и так еще по мелочам - портянки перемотаем, другие, более подходящие к стрельбе перчатки, оденем. Так что, когда Гольба коротко переговорил с невысоким, сутулым и прячущим под башлыком лицо гостем и направился ко мне, я был уже готов.
-Елена Александровна, собирайтесь, мы спускаемся в аул.
-Хорошо, Саша - откликнулся я и пока он не успел уйти, спросил - Александр Олегович! Вы мне ничего не хотите сказать?
Гольба на секунду задумался, отрицательно качнул головой:
-Не сейчас, Елена Алксандровна.
-А когда?
-Чуть позже, в ауле.
Ну что ж, в ауле так, в ауле. Но еще один вопрос я все же задам:
-Убивать то в ауле будем всех, товарищ оперативный уполномоченный? Или там есть те, кого нужно оставить в живых? Например, с белыми повязками на ноге или лысые?
Гольба закашлялся, крутанул головой, настороженно посмотрел на меня, ответил, разделяя слова короткими паузами:
-Там. Убивать. Ни кого. Не нужно - он чуть помолчал и спросил - А почему повязка должна быть на ноге? И при чем тут лысые?
-Лысые ни при чем. А повязка сползла - я равнодушно пожал плечами и зачем-то уточнил - с руки сползла.
В этот раз Гольба ни чего не сказал, только долго и без эмоций смотрел на меня. Потом молча отвернулся и зашагал к лошадям, напряженно выпрямив спину. По-моему, я несколько перегнул с сарказмом. Или с юмором. Или с....
Моя кобыла Тучка неожиданно прихватила мягкими губами мне плечо и громко фыркнула в ухо. Я испуганно взвизгнул и зайцем отскочил на метр, в полете разворачиваясь и выхватывая 'люггер' из кобуры. Оступился, упал, больно ударившись локтем, с чувством выругался:
-Тварь, животное! Сука четырехногая! Да я тебя! На колбасу! Живую! Да я....
Я резко оборвал сам себя, заткнулся, закусил губу, стараясь не смотреть по сторонам, неловко двигая отбитой рукой, вернул ствол на место.
Тучка переступила передними ногами, еще раз фыркнула, неодобрительно помотала головой, поблескивая из-под челки выпуклым глазом.
М-да, действительно, перегибаю я что-то.....
Глава пятая.
Ехали мы по улочкам аула почти в мертвой тишине. По извилистым, узким, пыльным, местами размесенными до глухо чавкающей под копытами лошадей черной жижи, захламленным вязанками хвороста, поломанной повозкой, остатками выломанного и брошенного тут же, на месте, плетня. На одном из поворотов валялись чьи-то стоптанные чувяки, и висела на заборе рванная и прожжённая шинель с темными бордовыми пятнами на спине. Вслед нам не брехали собаки, не провожали протяжным мычанием коровы, не звенели дужки ведер или колодезная цепь, не было слышно людских голосов. Аул словно вымер, будто был заброшен и покинут людьми, но это только так казалось. Мелькали в глубине дворов смутные тени, еле слышно скрипела приоткрываемая дверь хижины, дергалась на окне занавеска. И еще ощущение взглядов в спину. Недружелюбных, изучающих, холодных, злых, испуганных. Разных. Взрослых, детских, мужских, женских. Но ни одного дружелюбного или хотя бы равнодушного. Это хорошо ощущалось замерзшей кожей затылка, напряженно сведенными лопатками. Как будто толстой, ржавой иглой кололи в спину. Сильно хотелось ткнуть в ответ, не сдерживаясь, и вовсе не иглой.
Впереди, на выделенной ему заводной лошади, двигался сутулый связник, по-прежнему скрывающий свое лицо под башлыком, скупыми жестами показывая направление. Следом за ним, настороже, бойцы ОСНАЗа. Карабины поперек седел, поводья отпущены, кобуры расстёгнуты, шашки передвинуты поближе, под ладонь. Фигуры напряженные, взгляды внимательные, пальцы на спусковых крючках. Стилет и остальные бойцы замыкали колонну. Я, Ли и барон в середине. Двигаемся тоже молча, не переговариваясь, только барон курит и держит на лице маску полнейшего равнодушия пополам с легкой скукой. Неуместная бравада 'белой кости, голубой крови' и плохой выбор демонстрируемых эмоций. На его месте я бы демонстрировал брезгливое презрение, а не скуку. Так как мы, судя по всему, сейчас скорее конвоируемые, чем члены отряда. Пленные с оружием и не связанными руками, но под присмотром и прицелом. Двое бойцов сзади нас контролируют только наши спины и совершенно не смотрят по сторонам. У одного из них ручной пулемет 'льюис', 'сэвидж армсовский', еще не модифицированный, со стальным кожухом на стволе. Диск на пулемете большой, на девяносто шесть патронов. Бандура весьма тяжелая и неухватистая, даже при наличии ручки для переноски перед диском. Боец постоянно поправляет заваливающийся стволом вперед пулемет и глаза его становятся все злее и злее. Плевать, он обыкновенный пес, без команды не укусит и не зарычит. Ну, а то, что пес скалит зубы..... Так работа у него такая и обращать на него внимание и нервничать глупо. Меня вот гораздо более интригует загадочная причина, по которой наши артиллеристы остались на гряде, в аул спускаться не стали. Остались одни, без пехотного прикрытия, чеченцы из Первого Революционного сейчас уже в километрах полста от нас. Тактически неверно и безграмотно. Перебить их там дело нескольких минут, пехотное отделение справится с ними не утруждаясь, а если с пулеметом, то и пять человек отстреляют приникших к прицелам наводчиков и взмыленных заряжающих без особого напряжения. Но, тем не менее, когда въезжали в селение, я оборачивался назад и видел блеск линз бинокля с гряды. Остались прикрывать? От кого? Если же прикрывать, то от такого прикрытия будет больше проблем, чем пользы - рассеивания и неправильно взятые поправки еще никто не отменял. И как корректировать стрельбу, если тебя самого прижмут к земле огнем? Флажками, ракетницами? Не видел я у нас в снаряжении ни флажков, ни ракетниц. Про рацию молчу, нынешние рации требуют для себя телегу с парой битюгов, а не широкую спину одного бойца. Размышляя об очередных странностях нашего похода, я едва не просмотрел, что наша колонна начала замедляться, а впереди беззвучно открываются ворота в чей-то двор, масла в петлях налито щедро, даже отсюда потеки по полотну ворот видны. Судя по всему, мы прибыли к назначенному месту.