***
- Николай Павлович, что вам нравится больше: курочка или котлетки? - кидать жребий мне было лень.
- Я неприхотлив, мадмуазель Веретинская, - вот это поворот.
- Ясненько. И всё же? - мы не сдаёмся, нет.
- Я же уже сказал: мне всё равно, - чего ж ты не имеешь конкретного мнения, когда надо?
- Так и мне всё равно. Решить-то надо, - ну скажи хоть что-то толковое, а.
- Как и мне, - Павла на тебя нету!
- Софья Александровна, дорогая, приготовьте уже что-нибудь, - зря ты разбудил во мне человека со странным юмором, дорогой.
- Значит сегодня у нас будут только макарошки и салатик, - а как тебе это?
- Я вообще-то... - не, поезд ушёл, милый мой.
- Что? - чем ещё меня удивишь?
- Курочку можно? - один-ноль в мою пользу.
- Конечно, можно, - от него можно добиться ответа, это приятно.
- Софья Александровна... - а что я?
- Я вас внимательно слушаю, - послушаем, что скажет.
- Вы поразительная девушка. Вы всегда добиваетесь своего, причём добиваетесь от меня, - это комплимент или что?
- Благодарю, - свалить с поля боя надо элегантно и со вкусом. Николай ничего не сказал. А последнее слово-то за мной!
Глава четвёртая
- Софья Александровна, где у вас ближайшая церковь? - я аж чаем поперхнулась. - А вам зачем? - мне уже заранее не нравится его ответ. - Завтра воскресенье. Вы не пойдёте в храм? - Николай был явно удивлён. - Ну-у... - я, конечно, в Бога верю, но утром в воскресенье предпочитаю спать. - Вы верующая? - Николай Павлович спрашивал без всякой укоризны или упрёка. - Типа того, - раздолбайская верующая. - И всё же: где ближайший храм? - не, ну, тебе хочется, ты и иди. Я подвела его к окну и ткнула пальцем куда-то в глубину парка, откуда виднелись кресты. - Во-он там, - добавила я. - Благодарю, - Николай Павлович, видимо, прикидывал маршрут. - Вы не пойдёте? - Я подумаю, - какая разница, когда я буду досыпать, в конце-то концов? Могу и днём поспать. - Хорошо, - добился своего всё-таки. Один-один.
***
- Николай Павлович, хотите фильм посмотреть? - мне скучно, ага. - Фильм? - Николай поднял глаза от книги. - Движущиеся картинки с музыкой и озвучкой? - я умею объяснять, честное слово. - Cʼest intéressant! А что за фильм? - Николай Павлович явно заинтересовался. - «Паутина Шарлотты», - будем смотреть фильм про поросёнка. - Крайне любопытное название? - ты даже не знаешь, на что ты подписался, Николенька... Когда в кадре появилась мордочка поросёнка, Николай Павлович сильно удивился. - Вы ничего не перепутали? - аккуратно спросил он. - Нет, - я еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. - П-понятно, да, - бывший император был сильно ошеломлён. - Ну он же миленький, - люблю свинок. А Николай, видимо, нет. - Это было трогательно, - это значит, что фильм ему понравился? - Ага. И так при каждом просмотре, - я посмотрела на бывшего императора. В глазах у него стояли слёзы. - Николай Павлович, что...? - мне не дали договорить, лишь крепко прижали к себе и уткнулись носом в плечо. - П-понимаете, эта история с паутиной, чудо, которое спасло поросёнка... Просто... Я кое-что вспомнил. Тем утром, когда казнили пятерых восставших, три верёвки оборвались. Это было чудо. Чудо. Но я ему не внял, - Николай говорил с трудом. Почему мне кажется, что ему никогда не было всё равно? - Вас это всё ещё мучит, - я мягко обняла его в ответ. - Я ведь изображён в учебниках истории тираном и угнетателем, не так ли? - Николай горько улыбнулся. Я медленно кивнула. - Наверное, это правда, - Николай Павлович посмотрел на меня. Его взгляд сочился затаённой, давно заточённой глубоко внутри болью. - А может нет? - я заглянула ему в глаза. - Что? - по его щеке снова прокатилась слеза. - Может дело было не вас? Просто у людей накипело, а чайник переполнился. И пришлось это всё на начало вашего правления, - я, конечно, курсе, что день был выбран неслучайно, но напоминать об этом не стоит. - Нет, вы всё-таки удивительное создание, Софи, - он впервые назвал меня просто по имени. - Вы словно луч света в этом мире. - Ой, да я всего лишь... Ну... - я смущена и польщена. - Я очень благодарен вам, - бывший император крепче обнял меня. А я сумела посмотреть на него с другого ракурса. В тот вечер я снова задумалась о том, что Николая Павловича несправедливо обидели.