Глава восьмая
- Вам легче? - Да, милая София. Я мягко улыбнулась и налила Николаю ещё чая. Тот улыбнулся в ответ. - Я ценю вашу заботу. Мне, право, приятно, что вы так радеете обо мне, - он аккуратно взял меня за руку и поцеловал каждый тонкий палец. - О, что вы, не стоит так... - меня будто ударило током. Что он делает? - Прошу прощения. Я забылся? - император отпустил мою руку и отвернулся. - Все в порядке, не беспокойтесь, - Господи, что это? - Извините, мне нужно побыть одному, - с этими словами Николай Павлович покинул кухню. Я осталась сидеть с чашкой в руке и ошарашено смотреть ему вслед. На секунду я, кажется, поняла, что я увидела в его глазах. Поймала себя на мысли, что хоть и презираю положение Нелидовой, и боюсь положения Александры Фёдоровны, но при всём при том страстно желаю быть и той, и той одновременно. Я хочу быть его своеобразной музой, его смыслом, его жизнью. Я хочу быть его. Господи, что я несу?! Бред, бред. Пустой бред душевнобольного. Не более. Это нужно навсегда забыть. Я в очередной раз посмотрела на стул, где минуту назад сидел мой гость из прошлого, вспомнила прикосновения его губ к фалангам пальцев. Улыбнулась. Просто вежливость? Проявление симпатии? Любовь? Я не знала. И панически боялась гадать. Шанс ошибиться был велик. Опозориться - ещё больше. Так, что-то я не о том задумалась. Пора бы и обед готовить. - Вы не сердитесь? - Николай отложил вилку и внимательно поглядел на меня. - Ничуть, - я как-то неестественно улыбнулась. - Благодарю, - и он снова вернулся к еде. Я пригляделась. Он явно был напряжён. Что-то его беспокоило. Было ощущение, будто он чего-то не договаривает. Или отчаянно боится сказать. В моей душе снова зашевелилось то непонятное и пугающее предположение. Неужто?.. Нет, нет, кажется. - Я вас расстроил, не так ли? - император внимательно разглядывал меня. - Нет, - я всего-то задумалась о том, что влюбилась. Наверное. Хотя, как я уже сказала, мне кажется. - Не берите в голову. Формальность, - он не смотрел мне в глаза, как и всегда, а куда-то в сторону. - Я понимаю, - врёшь ведь. Знаю, что врёшь. Николай с каким-то затаенным страданием посмотрел на меня, будто хотел что-то сказать, но всё же не решился. Это уже пугало. - Что ж, премного благодарю. Вам помочь с посудой? - он как-то резко встал из-за стола, будто сильно нервничал. - Нет, благодарю, я сама, - ещё разобьёт что-нибудь и будет расстраиваться. - Как изволите, - император вышел из комнаты.
***
Весь вечер он смотрел на меня. Любовался. Когда я поднимала на него взгляд, от отворачивался и делал вид, что смотрит куда-то в другую сторону. Но Николай Павлович не умел врать. И притворятся не умел. В чём-то Нике был очень и очень наивен. Например, в любви, если она, конечно, была. Нике? Я мысленно назвала его так? Нике... февральский снег падает крупными хлопьями. Нике... Горячий чай вечером на кухне. Нике... рассвет у церковных стен. Нике... утренний снег хрустит под ногами. Нике... мундир с блестящими пуговицами. Нике... красивая манера говорить и держаться. Нике... тёплые руки, согревающие мои. Нике... вся романтика девятнадцатого столетия. Нике... - Софья Александровна... - услышала я. - Что? - я нехотя очнулась от своих мечтаний. - Спокойной ночи, - Николай нежно поцеловал мне руку. - Вы завтра пойдёте на учёбу? - Да. И вам спокойной ночи, - я улыбнулась уголками губ. Мне это льстило. Перед тем, как лечь спать, я вдруг захотела зайти к нему. Я не знала, зачем. Просто хотелось поговорить, побыть рядом. Просто... всё просто. Я постучала. Дверь оказалась не заперта. Николай спал. Он чему-то улыбался в своём спокойном и, видимо, прекрасном сне. Он что-то шептал. Я подошла ближе. - Софья Александровна... Софья Александровна... ангел мой, где вы? - бормотал он.