Я едва не закричала, когда увидела, что черный булыжник превратился в сияющий, огромный сапфир.
— Буцефал, ты мой родной! Едем домой, там нас наверное Шурик и Лиза с Лимоном заждались.
Глава десятая. "Сладкие Хрящики"на пороге перемен
Я проснулась очень рано. Открыла глаза резко, словно и не спала. Массивные часы напоминавшие своей формой резной и богатый гроб, показывали пять часов утра.
За маленькими, частыми оконцами было так темно, что мне показалось, наш дом дом просто нырнул в кисельно-густой, непроглядный мрак.
Ночник с крошечным синим кристаллом освещал огромную спальню, которая раньше была тетушкиной, а теперь принадлежала мне. В спальне было прохладно. Тихо сопела рядом Лиза, которая вчера сильно расстроилась и испугалась из-за моего долгого отсутствия. Девочка решила, что я бросила их с братом в"Сладких Хрящиках", а сама уехала. Она долго всхлипывала размазывая слезы по щекам, прижималась ко мне всем своим маленьким тельцем и все спрашивала:
— Эмма поклянись, что не не оставишь нас с Александром. Если ты исчезнешь, как наш папа, то нас отдадут в приют. Но нам в приют нельзя, туда не возьмут Лимона! — ее голосок дрожал и срывался.
Шурик прятал глаза, покрикивал на сестренку, чувствовалось, что он тоже сильно переживал.
Когда страсти утихли, а я наверное в десятый раз поклялась, что никогда не оставлю детей по своей воле, засыпающий на ходу Шурик ушел спать в свою комнату, прихватив с собой Лимона для храбрости.
Но Лиза, словно прилипла ко мне, и мы с ней так и уснули крепко обнявшись.
Я посмотрела на девочку, которая чему-то улыбалась во сне, поправила одеяло, укрыв худенькие плечики.
Спустила ноги с кровати, втиснула их в холодные, словно пара лягушат домашние туфли.
Покачиваясь от недавнего сна, зажгла одинокую свечу в медном, высоком подсвечнике и вышла из комнаты тихонько прикрыв за собой дверь.
Дом спал, но было такое ощущение, что он неясно что-то бормотал во сне. Изредка всхрапывал заставляя трещать сухие бревна стен. Ворочался издавая пугающие звуки где-то там на чердаке.
Деревянные ступеньки хрипло и недовольно запели под моими ногами. Причудливые, почти живые тени заплясали на потолке, запутались в хрустальных висюльках массивной и пыльной люстры.
Камин в гостинной почти погас и редкие угольки смотрели на меня красными глазами из его чернильно-черного жерла.
Портрет над камином тоже зиял темным провалом. Сейчас он походил на знаменитую картину Малевича"Черный Квадрат", такой же бархатно-безнадежный и равнодушный, словно вселенная.
Я подкинула дров в почти потухший камин, подождала когда огонь ярко разгорится, с жадностью и аппетитом пожирая березовые поленья.
В гостиной стало почти светло и уютно. Я села за круглый стол, который словно остров нерушимой надежды стоял посредине огромной комнаты.
— Эй, Агафья Платоновна, вы тоже еще спите? — хрипло и простуженно спросила я у тишины.
Исполинский, черный квадрат мрачно поглощал отблески огня и на мой вопрс не реагировал.
Я усмехнулась, вот наверное потихоньку схожу с ума. Разговариваю с бездушным предметом. Но мне нужен был совет, а посоветоваться в этом мире мне было не с кем.
— Агафья Платоновна, у меня появилась возможность открыть зарядную станцию в"Сладких Хрящиках", Но оборудование наверное стоит бешеных денег, а еще всякие бюрократические подножки найдутся. Я конечно точно не знаю, но вот сердцем чувствую, что все не так просто. Что бы нам Беркутова переплюнуть, надо ремонт в трактире делать, пристройку, забор новый. Денег у меня не хватит. Занять? Да кто же мне в займы то даст? — я горестно вздохнула и подперла щеку рукой.
Свеча на столе неожиданно затрещала. Заплясало, затрепыхалось пламя оранжевым слабеньким мотыльком. Мотылек расправил крылья, вырос прямо на моих глазах и ярко осветил пространство вокруг.
Я бросила взгляд на портрет и вздрогнула.
Агафья Платоновна зевая сидела за столом и попровляла фитиль у оплавленной и почти сгоревшей свечи. Под ее пальцами порхал оранжевый близнец моего мотылька.
Тихого вскрика я все же сдержать не смогла, хотя и ожидала нечто подобное.