— Ну, какие стихи, такое и изображение, — тихонько бормотала себе под нос, когда несла тяжелый рулон, пахнущий свежей краской к мобилю. Стихи принадлежали перу гордого собой Шурика. Мальчик утверждал, что именно такой"народный"слог должен привлечь внимание людей. Я не захотела спорить, и вздохнув согласилась. Правда вслух заметила, что Шурик написал нечто похожее на рэп. Слово"реп", Шурику не понравилось, он обиделся. Мне долго пришлось его убеждать, что это совершенно новое направление в искусстве, возможно он когда-нибудь станет знаменитым рэпером, если начнет читать свои тексты речитативом и под музыкальное сопровождение.
Стефан Стефанович долго смеялся, когда я немного сгорбившись, отчаянно качая головой в такт, не забывая вскидывать руки с раставленными веером пальцами, прочитала свежее творение Шурика. Лиза и Лимон тут же меня поддержали, а в глазах хмурого мальчика мелькнул неподдельный интерес.
— Эмма, давай помогу! — Шурик уже бежал ко мне, готовый подхватить тяжелый рулон, который так и норовил выскользнуть из моих рук.
Я не стала сопротивляться и поделилась своей ношей с мальчиком. Вдвоем мы дотащили скользкие афиши до мобиля.
Лиза тут же принялась искать под своим сиденьем внушительную банку с клеем, а Лимон помогал ей и вытаскивал новые, малярные кисти острыми, белыми зубами.
К вечеру мы сумели общими усилиями справиться со всеми афишами. Задорные стихи теперь призывно, ярко краснели с хмурых, серых заборов, с круглых тумб для объявлений, и даже с толстых стволов гордских деревьев.
Теперь оставалось только ждать.
Люди не торопились в наши"Сладкие Хрящики", не в первый день, не во второй, и даже не в третий.
— Эмма, в нашем городе читать не умеют? — тревожилась Лиза.
— Нет, Лиза! Читать люди умеют конечно, но наверное им не понравились мои стихи, — хмурил черные брови Шурик.
— Они просто не любят скрипку, или мясо с хреном, — бормотала я, поглядывая в сторону трактира.
На новой, вымощенной гладким камнем стоянке перед высоким, бревенчатым зданием было пусто.
Повара досадливо хмурились, гладя на то, как их кулинарные изыски с удовольствием едят работники и горничные. Особенно оценил мясные блюда Лимон. Пес с утра бежал к трактиру и подвывая скребся лапами в двери на кухню, требуя себе вкусный завтрак.
Только Стефан Стефанович, сохранял невозмутимое спокойствие.
— Посетители появятся через три дня, именно такой срок дается населению, на обработку информации, — он смотрел на нас прозрачными, мудрыми глазами сквозь стекла круглых очков и усмехался в седые усы.
Профессор оказался прав. Именно к концу недели, в"Сладкие Хрящики"повалил народ. Мобили разных размеров, цветов и стоимости стояли на стоянке так плотно, что в вечерних сумерках напоминали собой единое, блестящее округлыми боками и хромированными деталями, фантастическое существо.
Я волновалась. Дрожали руки, колени и даже подбородок. Сквозь маленькую прореху в темно-синем, бархатном занавесе, я разглядывала публику перед которой должна была играть на скрипке и понимала, что наверное погорячилась, приняла не совсем верное решение. Разве жующим, увлеченным разговорами и вкусными блюдами людям, нужна сейчас скрипка?
— Э-э-э, хозяйка, так дело не пойдет, — раздался у меня над ухом глухой, как из пустой бочки бас.
Подняла глаза и мой взгляд уперся в широченную грудь, на которой едва не трещал белый передник. Пришлось поднимать глаза повыше. Только тогда я встретилась с внимательным взглядом, глубоко посаженных, черных, маленьких, как у медведя глаз.
— Григорий? Ты, что тут делаешь? — спросила я хриплым, дрожащим, словно от испуга голосом.
— Я, на кухне помогаю, народу вон сколько привалило, — спокойно пояснил мне великан. — Не зря сюда сегодня попал. Вам Эмма Платоновна, вот это не помешает.
С этими словами мужчина протянул мне граненый стакан, в нем плескалась прозрачная жидкость.
— Пейте! — приказал он мне строго.
Первый глоток обжег мое сухое от волнения горло, второй огнем опалил кровь, которая кажется побежала по венам быстрее. От третьего мне стало легко и весело. Стах и неуверенность в себе исчезли, словно их растворила прозрачная, пахнущая сежим хлебом жидкость.
— Ну, все хватит, с вас хозяйка! Вы же, как воробышек, — забасил великан и отнял у меня ставший, почти родным стакан. — Вы, Эмма Платоновна, того... Первым"Шторм", играйте, что-бы проняло всех, что-бы они про тарелки свои позабыли. Ну, уж потом, этот... "Чардаш"вдарьте, да позаборестей!
Я опомниться не успела, а сильные руки уже вытолкнули меня на маленькую сцену.