Черные, бархатные глаза смотрели насмешливо. Черты лица были тяжеловатые, но правильные. Я бы сказала, что это были очень красивые черты лица. Над высоким, гладким лбом аккуратными волнами были уложены иссиня-черные волосы. Мелкие, блестящие пуговицы белой рубашки были небрежно расстегнуты и обнажали слишком густую поросль черных волос. Это выглядело так, словно черного барана вдруг решили нарядить в человеческую одежду.
Я не смогла сдержать улыбку и наверное допустила ошибку. Самоуверенный мачо принял мою улыбку за заигрывание.
Он наклонился ко мне и жарко зашептал на ухо.
— Ну, что красавица нравлюсь? Таким беленьким цыпочкам всегда нравятся парни вроде меня. Может тоже решишь остаться в моем таборе вместе с девчонкой? Будешь за ней приглядывать, пока лет через пять я возьму ее в жены. Поверь белоснежка, ты не будешь в обиде, сил у меня хватит на нескольких жен.
Мужчина шептал достаточно громко, что-бы его слова услышала толпа позади нас.
Громкий хохот был тому подтверждением. Грубые шутки, улюлюканье и неприличные советы заставили меня морщиться от отвращения.
Вожак горделиво улыбаясь обернулся к своим людям, но тут же вздрогнул от негромкого звука взведенного курка. Дуло пистолета ласково и мягко уткнулось ему в кудрявую грудь, как раз с левой стороны.
— Я бы с удовольствием осталась с тобой, мой мохнатый красавчик, но увы, сейчас сюда нагрянет полиция. Я успела доехать до ближайшей зарядной станции и сообщить о похищении ребенка. Знаешь ведь, что за такое бывает? Боюсь, что весь твой табор много лет не сможет быть вольным.
Красивое лицо мужчины заметно побледнело. На гладком лбу выступила испарина, влажно заблестела в лучах яркого солнца.
— Ты врешь! — проблеял он, и сейчас был действительно похож на испуганного барана.
— А, ты проверь! Возможно ты хочешь не мучиться в тюрьме, и готов полить своей кровью эту чахлую травку? Промахнуться с такого расстояния мне будет очень трудно.
Мужчина повернул голову и что-то крикнул своим людям на незнакомом мне языке.
— Переведи! — потребовала я, с силой вжимая дуло пистолета в волосатую грудь.
— Я приказал привести сюда девчонку, она не годится мне в жены.
Воздух вокруг нас стал густым и горьким, секунды зависли в прянной смеси страха, ожидания и надежды.
Я не смотрела на толпу, все мое внимание было сосредоточенно на мужчине и оружии в моих руках, которые начинали подрагивать от тяжести пистолета.
Наконец раздался звонкий голосок Лизы.
— Эмма, я уже нагостилась в кибитке! Посмотри, что мне подарили Эмма!
Не оглядываясь назад, я закричала мальчишке, точно зная, что он выполнит мой приказ.
— Александр, возьми Лизу и садитесь в мобиль!
По звукам захлопнувшихся дверей, я поняла, что дети уже сели.
Мгновенно опустила оружие вниз и выстрелила в голенище начищенного до блеска сапога. Яростный крик боли провожал меня, пока я запрыгивала в мобиль. Послушный темно-вишневый монстр рванул с места, резко развернулся и понесся к дороге.
Радостно болтала на заднем сиденье Лиза, придумывая имена худому щенку, с торчащими ребрами под грязной шерсткой. Она совсем не поняла, что произошло с ней на самом деле. Вспоминала хорошую тетеньку Зиту и подружку Раду.
Мрачно молчал Александр, изредка бросая на меня удивленные взгляды.
Через пару часов мы все-же добрались до придорожной закусочной и зарядной станции. Заправили на полную мощность кристалл. Затем зашли в уютное помещение, уселись за чистенький столик.
— Александр, тебе заказать блинчики с мясом или с яблоками? — спросила я мальчика разглядывая меню.
Он помолчал, а затем робко дотронулся до моего локтя.
— Зови меня Шуриком, ладно?
Глава четвертая. Невероятно теплая встреча
Наше дальнейшее путешествие особых сюрпризов не принесло. Пару раз меня пытались обмануть при расчете за обед в придорожных трактирах. Один раз в нашу комнату, которую мы сняли, что-бы выспаться с удобствами, ломился какой-то пьяный постоялец. Он быстро изменил свои планы когда я окатила его ледяной водой из тяжелого, фаянсового кувшина для умывания. Его упрямый лоб наверное еще долго хранил багровый след, оставленный все тем же кувшином.
Чем дальше мы отъезжали от южного полуострова, который нежился в теплых объятиях ранней осени, тем холоднее становился воздух. По мере приближения к конечному пункту нашего длительного путешествия ветра становились злые, леса густые, а люди неприветливые.