- Это мы тебе потом расскажем. – я вновь обнял родительницу. – Ты лучше скажи, даёшь ли ты своё согласие на нашу свадьбу?
- Конечно, да.
Мама улыбнулась, а из её глаз вновь покатились слёзы. Слёзы радости. Она обняла меня, потом подошла к Инди и тоже заключили её в свои объятия.
- Как же это всё получилось? – выпустив Инди из объятий, обратилась к нам всем моя мать. – Ты исчез на год, а теперь, когда мы потеряли всякую надежду, вернулся, и не один?
- Просто, - я подошёл к Инди, беря её за руку, - мы любим друг друга. И… - я нежно посмотрел в сияющие глаза возлюбленной. – Настали новые времена. Мы стоим на пороге новой светлой эпохи.
- Обязательно расскажешь нам об этом. – хитро улыбнулась бабушка, обнимая меня за плечо. – Знаешь, - словно мысля вслух сказала бабушка, - я всегда мечтала стать матерью революционера… Но бабушка – это тоже хорошо…
- Подлейте кипятка, - внезапно донёсся со стороны стола голос Карлиона, - а то чай совсем остыл.
Мы все повернулись в сторону стола, на котором сидел ворон, держа в одной лапке печенье.
- Карлион, - удивлёно произнесла бабушка, подходя к птице, - а где твои часы?
Ожидая ответа, бабушка исполнила просбьу и долила кипятка в чашку.
- У своего внука лучше спроси. – в своей обычной манере ответил ворон. – Или у друга его. Но с последним вам только предстоит познакомиться. Совет, - ворон показал бабушке, чтобы та наклонилась, - получше прячь драгоценности.
- Карлион! – возмутился я.
- Что, Карлион? – вспетушился ворон. – Ты мне когда новые часы купишь?
- Завтра утром. Подождёшь? – я подошёл к столу и погладил ворона по голове.
- Ладно… - будто делая мне одолжение, ответил ворон.
- Карлион, ты неисправим. – сказала бабушка.
- Можно, я помогу тебе выбрать часы для него? – спросила меня Инди.
- Конечно!
- А меня никто спросить не хочет? – недовольно отозвался ворон.
- Только не говори, что ты против Инди?
- Я не против. Наоборот, она мне очень нравится. Но… - ворон выдержал паузу, оглядев всех нас. – Мне не нравится сама система – типа, раз я птица, меня моё мнение в расчёт можно и не брать.
- Никто бы и не подумал так поступать. – улыбнулся я, снова гладя ворона. – Мы тебя все очень любим.
- А не хватало ещё, чтобы вы меня не любили! – ворон взял в лапу ложку, рассматривая в ней своё отражение. – Я же неотразим!
В это самое время Гендрик приближался к родному городу. Вдалике уже виднелись крыши невысоких построек, из которых состояло его селение. Несмотря на то, что он впервые летел верхом на Перитоне, эльф умело управлял зверем, направляя его вниз, почти к самым крышам, устремляясь в самы конец городка, где стоял дом, в котором он поселился вместе с Фрэнки и их новорожденными детьми.
На эльфийские земли уже опустились сумерки, переходящие в прохладную ночь. Во всех домах горел свет, мелькая пламенем в окнах, лишь в окнах его дома было темно.
«Наверное, спит» - с улыбкой на устах подумал Гендрик, приземлив крылатого оленя и ступая на землю.
«Сейчас подойду к ней тихо, поцелую, вот она обрадуется» - пронеслось в его голове, когда он взялся за дверную ручку, открывая двери в дом. Дом встретил его вязкой тишиной, что и не удивительно, когда его обитатели мирно спят.
Стараясь ступать как можно тише, в чём собственно не было не было необходимости, ведь походка эльфа грациозна и бесшумна, Гендрик подошёл к двери, ведущей в спальню.
Открыв дверь, эльф осмотрел помещение. Темнота не мешала ему понять, что в комнате никого нет.
- В детской. – улыбнулся он. – Точно, в детской.
Аккуратно прикрыв за собой дверь, эльф пересёк большую комнату, направляясь к дверям детской, но ему пришлось сделать крюк, чтобы взять лампу.
Вновь вернувшись к дверям, он аккуратно толкнул их, открывая, и радостно прошептал: