- Ты позволишь мне взять твой меч?
- Нет. Давай руку. – я протянул руку, которую он сжал и чиркнул острейшим лезвием по моей ладони, заходя на запястье. – Лечи. – повторил он.
- Протяни руку. – попросил я.
Когда он исполнил мою просьбу, я занёс ладонь над его раной, сжимая её в кулак и капая кровью. На наших глазах, рана его начала затягиваться, оставляя Мориана озадаченным.
- Ты, правда, ведьма… - сказал он, глядя на свою руку, на которой не осталось ни следа от ранения.
- Смысл мне врать?
- Но, зачем же ты пришёл? Зачем ты согласился на свадьбу и сделал так, чтобы я не узнал, до последнего, кто ты?
- Я не хотел позора для своей семьи.
- Ты думаешь, так будет лучше?
- Думаю, да. Я же пришёл, вступил в брак. Всё, как должно быть.
- Только ты – не тот, кого мне обещали.
- Я же не виноват, что родился мальчиком.
- Твои родители должны были подумать об этом. Завтра мы отправимся в окружной суд. Пусть там решают, что делать в подобном случае.
- Нет! – я в ужасе распахнул глаза. – Не надо! Не обрекай мою семью на это! Пожалуйста, позволь мне уйти, я же не сделал тебе ничего плохого?
- Ты обрёк меня на вечное одиночество, до конца дней моих.
- Но я же не могу быть твоей женой, значит, ты имеешь право на иную избранницу?
- Как видно, ты не знаешь законов. Обряд венчания неразрывен, что бы не случилось. Я могу быть лишь с тобой, а ты лишь со мной.
- Хорошо. – я сел на край кровати. – Тогда, я останусь.
- А какой мне от тебя толк?
- Ну… Ребёнка я, конечно, родить тебе не смогу…
- Я сказал. Завтра утром, мы идём в суд. – он подошёл к двери. – Уходи из этой комнаты! Она для моей любимой, которую ты убил, одним фактом своего рождения.
- Позволь мне… - видя, как сжались его кулаки и заиграли мускулы, я предпочёл послушаться и уйти.
- Можешь спать в той комнате, в которой спал эти семь дней.
- Спасибо.
Он закрыл дверь, а я быстрым шагом пошёл в свою комнату.
- Ну, что, обрадовался муженёк сюрпризу под твоими одеждами? – спросил Карлион, как только я зашёл в комнату.
- Не то слово. Он грозится мне судом. Да ладно мне, моей семье. Мы должны бежать…. – я ринулся к окну, распахивая его тяжёлые скрипучие ставни.
- Тише ты, услышит муж – убьёт. И меня, мало ли, тоже.
- Моя метла во дворе… - напряжёно вглядываясь в темноту ночи, сказал я. – Мне её не достать. Так, - кинулся на середину комнаты, падая на колени и царапая их о пол, - я сейчас нарисую платформу, и мы перенесёмся домой! Так! – я чиркнул ногтями по полу, водя рукой над ним. – Стоп… - мой взгляд потух. – Мне нужен мел, чтобы нарисовать… - я обернулся на Карлиона, будто ища ответа в его глазах.
- Ты подождёшь три минуты? – спросил ворон, я кивнул. – Хорошо. – он запрыгнул на подоконник, расправил крылья и нырнул в чёрное чрево ночи.
- Наверное, он сбежит. Но это правильный выбор. – прошептал я, опуская голову.
Ровно через три минуты, на подоконник приземлился Карлион, сжимая в клюве кусок мела.
- Я думал ты не вернёшься. – ошарашено и благодарно одновременно, сказал я, забирая мел.
- Как же плохо ты обо мне думаешь. Я – не крыса, чтобы бежать с тонущего корабля. Я – ворон, а ворон – птица гордая. Мы преданы своим хозяевам до последнего. Вот, - он перебрал лапками по подоконнику, - ты думаешь, почему говорят: «кладбищенский ворон»? А вот почему – когда хозяин наш умирает, мы покидаем, отныне, пустой для нас дом, и переселяемся к месту его последнего пребывания, чтобы дожить свой век.
- Это так благородно. – в моих глазах читалось искреннее восхищение. – Никогда бы не подумал.
- Так, оратор, не распинайся, рисуй лучше. – Карлион вновь перебрал лапками и отвернулся к окну.
- Готово. – сказал я, когда посреди комнаты нарисовался ровный пятиугольник. – Залезай на плечо.
Карлион спрыгнул и подошёл ко мне, я подсадил его на плечо и встал в середину пятиугольника.
- Готов?
- Да. – ответил ворон.
- Стоп. Я же чихать начну и всех перебужу.
- А ты дыхание задержи сейчас и на той стороне вдохни, и чихать не будешь.