- Элиот, я хочу признаться тебе… Только ничего не говори пока! – повышает тон она. – Ещё не время… Элиот, я хочу тебе признаться в том, что… - вздыхает, прикрывает глаза и снова открывает, не моргает, смотрит так пристально, что становится не по себе. – Что, - продолжает, - я… люблю тебя. Люблю с самого детства. – я открыл рот, но она жестом руки призвала меня к молчанию. – Лет с семи я начала смотреть на тебя совершенно иначе, нежели на просто друга или знакомого парня. Я начала смотреть на тебя, как на… своего мужчину. – запинается, гулко сглатывает. – Не суди меня, я сама знаю, как неправа. Ты – друг моего брата, ты – ведьма. И не просто ведьма, а ведьма из самого уважаемого рода. Ты – элита, я – изгой, я – за чертой. Я прекрасно всегда понимала, что между нами ничего не может быть, но я хочу, чтобы ты знал о том, что с самого раннего детства я не могла спокойно дышать, когда видела тебя. И тем больнее было от того, что ты всегда рядом, но не мой. И никогда моим не станешь. Я не претендуя ни на что, мне даже не нужно иного обращения после этого признания, напротив, пусть всё останется, как было. Я хочу лишь, чтобы ты знал. Я надеюсь, что ты не станешь относиться ко мне хуже, после моего признания. Не нужно. Я не заслуживаю твоей любви, но и ненависти твоей я тоже не заслуживаю. Не презирай меня за души порыв, за слабость сердца. – откидывает назад смольную гриву волос. – В конце концов, на половину я – человек, всего лишь человек, поедаемый страстями и чувствами… И, даже, - продолжила она после паузы, - представь я, что ты ответил бы мне взаимностью, я понимаю, что я – не пара тебе. И не только социальный статус стоит между нами. Тебе нужна девушка под стать тебе, а вовсе не такая, как я. Тебе нужна семья, дом, мой же удел – бесконечный бой. Смогла бы я забыть о воле и звоне оружий ради тебя? Смогла бы. Но зачем тебе та, чьё сердце навеки на полях сражений, в чьих снах лязг мечей и крики врагов? Зачем тебе та, чьё сердце подобно металлу, хоть оно и способно любить. Не я тебе нужна, и я это знаю. Я не претендую на твою любовь. Мы – слишком разные. Я благодарна уже и за ту сладко-искусную пытку, которой стали года, когда мы росли вместе. Благодарна за возможность идти с тобой в бой. Благодарна за то, что ты слушаешь мою песнь истомившейся души. Благодарна… - девушка прикрывает глаза длинными ресницами.
На какой-то момент я начинаю бояться, что из-под опущенных век потекут солёные потоки слёз, но этого не происходит. Во истину, самообладанию Миры можно лишь позавидовать!
- Мира, - аккуратно спрашиваю я, касаясь её руки, - почему… Почему ты не сказала мне раньше?
- А зачем? – такой спокойный тон, что это даже пугает.
- Может быть, мы бы смогли…
- Не смогли. – обрывает меня девушка.
Открыв глаза, она устремляет на меня синие льдины. Я боялся, в некоторой степени даже ожидал, увидеть в них слёзы, какую-то тень горя и боли, но ничего подобного в них не было. Сталь взгляда юной эльфийки была холодна и непробиваема, как и всегда.
- Никогда нельзя загадывать. – возражаю девушке. – Никто не знает, как могло бы быть.
- И никто не узнает, потому что этого не случилось. Элиот, я призналась тебе не для того, чтобы снискать твоей жалости. Не нужно меня жалеть, не унижай меня этим.
- Я не собирался… - растеряно бегаю глазами, протягиваю к Мире руку, но ладонь застывает в нерешительности в паре сантиметров от её колена.
- Ты боишься меня? – внезапно спрашивает она.
- Я боюсь тебя обидеть. – абсолютно серьёзно отвечаю я.
- Тогда, не бойся. – девушка накрывает мою ладонь своей и опускает на своё колено. – Ты не сможешь причинить мне боль.
- Я очень рад, если это на самом деле так, но, всё же…
- Элиот, - вновь обрывает меня девушка, - ты пытаешься копаться в прошлом, в причинах моего выбора. Не нужно этого делать. Я не прошу понимания или сочувствия, не прошу любви или снисходительности. Я ничего не прошу и не жду. Я призналась тебе в своих чувствах только потому, что хотела, чтобы ты знал. Просто знал. И, - облизывает губы, прикрывает глаза, - если я вдруг сгину в этом бою, мне не хотелось бы унести груз тайного чувства с собой в землю. Любовь должна быть гласной, иначе она не имеет смысла.